В контексте последних заявлений минфина США и Белого дома о коррупции в России у нас появился отличный повод в очередной раз поговорить об устоявшихся стереотипах нашего информационного противостояния. Тенденция не нова и, в сущности, очень проста: Белый дом опять пытается сделать из нашей страны этакую «восточную деспотию», где без родственных и дружеских связей или «бакшиша» никто ничего не может.
«Коррупция в США – это практически национальный вид спорта»
В сотый раз писать, что белые воротнички из Вашингтона слишком верят «аналитике» российской либеральной оппозиции, как-то, прямо скажем, несолидно. Как и о том, что оппозиционный тренд о «круговой поруке на вершинах российской власти» исчерпал себя при столкновении с объективной реальностью еще году в 2013-м.
Наш ответный дискурс тоже, в общем, онтологически не изменился: мы всегда выступаем за собственный и чужой суверенитет и невмешательство во внутренние дела любого суверенного государства. Будь то вмешательство военное, политическое или информационное.
Но тема коррупции все же важна, причем в самых разных аспектах. Например, на уровне стереотипов. В какой-то момент общим местом стала вера в то, что Россия – одно из самых коррумпированных государств в мире. В отличие от тех же США, которые самое правовое государство из всех правовых государств.
Однако еще летом прошлого года компания Gallup опубликовала результаты исследования , согласно которым «около восьмидесяти процентов американцев считают коррупцию во властных структурах одной из самых серьезных проблем в стране... Количество жителей США, обеспокоенных распространением коррупции во властных структурах страны, менее чем за десять лет увеличилось на 20%» .
Впрочем, рейтинг озабоченности коррупцией – это еще не сама коррупция. В конце концов, может быть, это некая внешняя информационная агрессия, которой подвергается население Штатов, а потом видит ужас там, где его нет? Если предположить, что это всё же некое внешнее влияние, то оно как-то чересчур всесторонне охватывает американский социум.
Например, 13 января этого года всё тот же институт Гэллапа провел опрос о рейтинге удовлетворенности властью простых американцев. Оказалось , что только 23% населения довольны тем, как идут дела в стране, из них 3% очень довольны. К слову сказать, в январе 2015-го довольных было 32%. В общем-то, тоже совсем не большинство.
Казалось бы, при чём тут политика с коррупцией? Но дело в том, что пресловутая american dream базируется на честности, открытости, равенстве прав и возможностей. А коррупция в США эти фундаментальные понятия нивелирует. И речь, в первую очередь, идёт о «легализованной коррупции», или же разветвленном институте лоббирования.
Лоббистские неформальные, но «очень экономические» связи действуют в США десятилетиями. Корпорации и общественные, но финансово обеспеченные группы не продавливают, а «покупают» свои узкие, кластерные интересы на законодательном уровне. Вкладываясь, например, в избирательные кампании.
В итоге в 2012 году на избирательные кампании в Штатах было потрачено 6,2 миллиарда долларов США. В 2016-м, хотя год и кампания только начались – уже 8 миллиардов. К слову, это очень приблизительные цифры. Поскольку после дела Citizens International – кстати, «неправительственной организации» – отчетность о финансировании политических кампаний со стороны НПО стала весьма факультативной.
Теперь так называемые группы по продвижению общественных интересов не обязаны рассказывать об источниках денег, которые они получают. Ну и продвигать «свои» интересы в сфере политики и финансировании определенных кандидатов они тоже могут весьма и весьма свободно.
Итогом такой «политической свободы доллара» стала озвученная госсекретарём Джоном Керри в Давосе цифра в 2,6 триллиона долларов потерь от коррупции.
Это если говорить о деньгах. А в социальном плане – по данным опроса все того же института Гэллапа за сентябрь 2015 года, «79% респондентов заявили, что конгрессмены оторваны от нужд среднего американца; 69% опрошенных обвинили законодателей в стремлении удовлетворить свои собственные потребности, но не тех, кого они представляют в Конгрессе; 52% заявили о повсеместной коррумпированности конгрессменов» .
Примечательно, что этот опрос проводился среди политически активных граждан, то есть избирателей. И это типичная картина, которую навязывали в свое время России: «Они все воры, но мы за них голосуем, деваться некуда». По такому принципу голосует 52% избирателей в США. Вдумайтесь в эту цифру и соотнесите её с разочарованием в «американской мечте». Многое встанет на свои места в понимании того, что такое Америка сегодня.
Для полноты картины стоит вспомнить и исследование «Центра за честность в обществе», проведенное осенью прошлого года. «Центр» составил опросник из 245 составляющих, призванных помочь оценить открытость власти во всех 50 штатах страны. Лучшим штатом страны по прозрачности и ответственности правительства стала Аляска, получив оценку С (70–79% от необходимой высшей оценки), только два других штата смогли заработать оценку выше, чем D+ (65–69%), 11 штатов просто провалили проверку.
Если сопоставить с динамикой коррупционных процессов в Штатах, то все вполне логично. В период 1986–2012 годов правоохранительными органами США было инициировано более 50 тысяч дел о коррупции чиновников всех уровней. Было вынесено 15300 обвинительных приговоров. В том числе нескольким губернаторам штатов.
Коррупционная волна дошла даже до вице-президента США Спиро Эгню, который вынужден был оперативно покинуть свой пост «по собственному желанию» в силу огромного количества обвинений в коррупции. Заметим между прочим, что по его поводу ни о каких судебных разбирательствах не слышно в упор.
Тут можно возразить, что всё это «киселевская пропаганда» и «Кремль скупил всех», в том числе и в Штатах. Но портал WikiLeaks относительно недавно 30 часов секретных записей и стенограмм о коррупции в Белом доме. Выяснилось, что миллиарды долларов воровали из бюджета 13 государственных служащих администраций президентов США. Десять из них работают на нынешнего президента США Барака Обаму, трое – на Джорджа Буша-младшего.
И снова обратим внимание на то, что не было никаких судов, грозных ФБР и АНБ. Всё чинно и благородно. Ну, подумаешь, Сноуден выдал еще порцию секретной информации. Это же Сноуден виноват, а не коррупционеры. К тому же и так больше половины избирателей говорят о коррупции во власти, но идут и обреченно голосуют.Более того, коррупция в США – это практически национальный вид спорта. Она касается не только политики. Здесь скандалы и с ФРС, и с «устранением последствий торнадо и наводнений», и в социальная сфере. При этом в Штатах, где печатный денежный станок работает 25 часов в стуки, суммы, уходящие в никуда, принимают астрономический характер.
В кругах либеральной несистемной оппозиции принято восхищаться размерами бюджетов в Штатах, сравнивать с бюджетом России, говорить, что мы – нищая страна. Но, знаете ли, лучше уж беднее, но честнее, чем с «теневым бюджетом» в триллионы долларов.
Что же касается претензий в адрес России со стороны Белого дома, то здесь можно было сказать хрестоматийное: «А зато у вас негров линчуют!», но, право слово, проблема не в этом. Проблема в том, что стереотипы не соответствуют действительности.
Нужно просто спокойно принять тот факт, что на сегодняшний день самое коррумпированное государство в мире – это США. Отнестись к этому спокойно, даже с сочувствием к американскому народу. В конце концов, нас тоже в девяностые кормили историями про «каждый народ достоин своего правительства».
Коррупция является одной из главных проблем всех государств мира. Для борьбы с ней создаются уникальные подразделения, проводятся специальные операции, вводятся новые законы и многое другое. Но при всем противодействии, коррупция продолжает свое процветание, или нет?
В этой статье будут рассматриваться некоторые вопросы, а именно «Насколько сильно укоренилась коррупция в России?», «Почему нам кажется, что в Америке коррупции меньше?» и «Что предпринимается у нас в стране и в США для того чтобы «задушить» коррупцию?»
Дураки, дороги, ага, еще и коррупция
Статистика говорит так: «34% из опрошенных глав компаний утверждают, что коррупция является часто возникающей проблемой в их фирмах». Этот вид незаконной деятельности настолько укоренился в сознаниях людей, что одна треть из, более чем, двух тысяч опрошенных руководителей, уверена в ее присутствии на постоянной основе. Согласно докладу в 2016 году коррупция в России и в США находится на одном уровне. Благодаря тому, что постоянно происходит борьба с коррупцией, уровень такого вида преступления понижается.
На территории Российского государства происходят постоянные аресты людей, которые дают или берут взятки. Конечно, это очень хорошо, что незаконных деятелей сажают, но изменяет ли это ситуацию в целом? Мышление людей построено на основании личной выгоды, из-за чего проще дать взятку, чем исполнить требуемые условия. Закон для людей выступает скорее как сдерживающий фактор, нежели уважаемая «буква закона».
Решение проблемы кроется в изменении мышления людей. Но разве можно изменить людей за короткий срок? Нет, и поэтому требуется постепенное воздействие для улучшения мышления всего населения страны. И если сравнивать ситуацию с коррупцией в стране в конце прошлого века и ее современным состоянием, тогда можно с уверенностью сказать что, произошел огромный шаг к улучшению, но требуется еще много работы.
Хорошо там, где нас нет
В США коррупция является второй по масштабам проблемой, которую нужно срочно решать. Согласно опросам граждан, которые приезжают в Америку, проблема с коррупцией имеет огромный масштаб, но она имеет «власть» только в обществе высокопоставленных людей, будь то чиновники или главы компаний – это и является основным отличием от Российской коррупции.
По большей части менталитет людей настроен на то, чтоб поддерживать закон, что в свою очередь очень сильно помогает в противодействии коррупции. Но даже при всем при этом от проблемы полностью избавится, не удается.
Причина и следствие
Самой главное причиной из множества является жажда денег, для людей их никогда не бывает много, и их всегда есть куда потратить. Так же из-за множества причин, которые люди обязательно найдут, есть вероятность того, что они увидят решение проблемы, без дачи взятки или ее принятия, но при этом «передадут конверт», чтоб не выливаться из «коллектива» или потому что дать взятку быстрее, чем решить саму проблему.
В недавнем прошлом в России проводились протестные акции против коррупции в государстве, люди уже достаточно ясно видят, насколько глубоко погрязла в коррупции страна, и не намерены это терпеть. Митинги являются очень хорошей предпосылкой к изменению в лучшую сторону, так как для более быстрого изменения государства в правильном направлении, нужно чтобы был контроль или мониторинг основных причин и решений коррупционных вопросов со стороны оппозиции.
Согласно нескольких интернет статей «Форбс» деятельность антикоррупционных активистов в России создает напряжение и заставляет представителей власти по-новому или с еще большим энтузиазмом подойти к вопросу коррупционной деятельности и ее исправления.
Россия и Америка, являются хорошими кандидатами для сравнения, потому как эти две страны согласно опросу Ernst & Young (EY) находятся на одном уровне коррупции, но при этом, граждане каждой из стран по-разному ощущают ее. Отличным примером влияния коррупции на население является ранее приведенный пример проводимых митингов в марте 2017 года. Эти митинги свидетельствуют о том, что граждане государства имеют собственное мнение о взяточничестве, которое напрямую касается их самих, и дальше они терпеть это, не намерены.
В Америке напротив либо не дошли еще до такого уровня коррупции, чтобы население так реагировало, либо они уже начали исправлять ситуацию в лучшую сторону, согласно обещаниям Трампа в предвыборной компании, одним из которых и было ведение политики, таким образом, чтоб коррупции не было места на территории страны.
Хорошим примером ведения антикоррупционной политики является СССР. В советские времена коррупционеров приравнивали к изменникам. Так же во многих фильмах и произведениях, пытались высмеять или вызвать негативные чувства по отношению к взяточничеству. Это в свою очередь помогало правильно воспитывать молодежь и давало правильный взгляд на разрушительное влияние коррупции. Такая политика противоборства коррупции является отличным примером для подражания.
В прошлом году профессор Университета Майями Карен Давиша (Karen Dawisha) выпустила книгу «Путинская клептократия: кому принадлежит Россия?» («Putin’s Kleptocracy: Who Owns Russia?»), в которой она проследила восхождение Владимира Путина к власти и обрисовала его правление. По ее мнению, картина выглядит следующим образом: после масштабных политических перемен — в данном случае такой переменой стал распад Советского Союза — большинство стран проходят период нестабильности и торжества коррупции, но со временем справляются с беззаконием. Однако в России произошло нечто прямо противоположное — здесь коррупция превратилась в высокое искусство.
За последний год я дважды посещал Россию. Каждый раз я много слышал — и от друзей, и от незнакомых людей — о том, насколько глубоко коррупция проникла в сердце страны. Как ни странно, эту тему поднимает и российский кинематограф — в отмеченном премиями «Левиафане» и в социальной драме «Дурак». В обоих фильмах «маленький человек» вопреки всему выступает против коррумпированных судов, полиции и городских властей — и в обеих картинах все заканчивается плохо. Один «герой» попадает в тюрьму, другого избивают почти до смерти те самые люди, которым он пытался помочь.
Один мой российский друг считает коррумпированными многих губернаторов: по его словам, в отсутствие сильной федеральной системы они правят своими регионами точно мафиозные боссы. Возможно, в чем-то он прав: в этом году губернатора Сахалинской области арестовали за взятки.
В российскую коррупцию верят и в США, и в Европейском Союзе — причем, на самом высоком уровне. Именно поэтому после вторжения в Крым и на Украину западные державы нацелили свои санкции на российскую элиту: они пытаются надавить на «олигархов» и «богатых друзей Путина» в надежде, что финансовые проблемы заставят путинское окружение убедить его отказаться от агрессивных действий. В 2013 году Джон Маккейн (John McCain) заявил, что Путин правит с помощью «коррупции, репрессий и насилия», а многие журналисты называют российского лидера «бандитом» при каждом удобном случае.
Однако если вспомнить о некоторых наших законах и о том, как ведет себя наш собственный политический класс, подобные заявления начинают выглядеть законченным лицемерием. Американским политикам стоило бы посмотреть на себя и вынуть бревно из собственного глаза.
Возьмем, например, протащенный через Конгресс «Кромнибус» (принятый в прошлом году законопроект о бюджетных расходах, — прим. пер. ). Благодаря усилиям лоббистов с Кей-стрит, он позволяет банкам осуществлять крайне рискованные инвестиции. При этом в некоторых случаях за убытки банков платить будут американские налогоплательщики. Это наш вариант коррупции: Конгресс продает маленького человека.
Стоит также обратить внимание на торговые соглашения, которые сейчас рассматривает Конгресс. Их детали по-прежнему засекречены. Американцы не знают, что содержится в этих документах, да и большинство конгрессменов их явно не читали — с ними можно ознакомиться только в специальном помещении на условиях неразглашения. Такая вот законодательная деятельность в советском стиле. Лучше только закулисные сделки, которые администрация с Обамой заключила с Ираном. Ленин бы порадовался.
Корреспондент CNN Дрю Гриффит (Drew Griffin) заявил в эфире передачи AC360, что у 78 конгрессменов в число членов семьи входят официально зарегистрированные лоббисты. Таких лоббистов насчитывается сотня, и, по данным отслеживающей деятельность Конгресса организации Legistorm, общая сумма их лоббистских контрактов составляет два миллиарда долларов. Русские хорошо знакомы с простыми взятками — конвертами с деньгами и т.д. Мы, в США, специализируемся на «мягких взятках» — ты заботишься о родственниках законодателя, а законодатель заботится о тебе.
Наша система — рассадник злоупотреблений властью, конфликтов интересов, налоговых преференций, внеконкурсных контрактов, достающихся богатым, и несправедливых норм. Наши «игры с платным доступом» — в сущности та же коррупция, и на этом фоне становится трудно понять, чем наши политики лучше российских, которых они так громко осуждают. Разумеется, на это многие возразят, что у нас оппозиционеров хотя бы не убивают и не сажают в тюрьмы.
Все бы хорошо, но меня настораживают обвинения в коррупции, предъявленные сенатору от Нью-Джерси Роберту Менендесу (Robert Menendez). О том, что у него проблемы с этикой говорят уже давно — так почему же обвинения ему предъявили только сейчас? Не может ли это быть связано с его непримиримым отношением к внешней политике, которую ведет президент?
В ходе последнего визита в Россию я имел возможность поговорить с агентом российской Федеральной службы безопасности. Я спросил его: «Как вы боретесь с коррупцией?» Он ответил, что они расследуют, что могут, но коррупционеров очень трудно привлечь к ответственности.
Это прозвучало убедительно — и у нас дело обстоит примерно так же.
- ДМИТРИЙ НЕВЕДИМОВ "РЕЛИГИЯ ДЕНЕГ" (ОТРЫВОК)
- П. БУДЗИЛОВИЧ "КОРРУПЦИЯ В ПРАВИТЕЛЬСТВЕ"
- "ЗАКОННАЯ ВЗЯТКА"
- "КОРРУПЦИЯ В США"
- ОЛЕГ ХРАБРЫЙ "АМЕРИКАНСКИЙ РЕВИЗОР"
- ВАСИЛИЙ ГОЛОВНИН "США - АСЫ КОРРУПЦИИ"
Можно ли купить место в парламенте? Можно ли попасть в парламент без денег? Успех выборов напрямую зависит от финансирования. Политики в США и в России постоянно заняты пополнением своих избирательных фондов. Согласно исследованиям американского центра Center for Responsive Politics, на выборах в Конгресс с вероятностью 94 процента побеждает тот кандидат, который потратил больше других кандидатов на избирательную кампанию.
Кто влияет на решения парламента? В 1998 году на каждого члена конгресса США было 38 официально зарегистрированных лоббистов и 2.7 миллионов долларов на лоббирование.
Можно ли купить место в правительстве? Их раздают те, кто победил на выборах, обычно в интересах тех, кто жертвовал в избирательные фонды.
Можно ли купить место в судебной системе – легально, без коррупции? Выборным судьям тоже нужны деньги на избирательную кампанию. Тех судей, которых назначают, назначают те, кто выиграл (т.е. купил) выборы. И законы для судей пишут те, кто «выиграл» выборы.(102)
КОРРУПЦИЯ В ПРАВИТЕЛЬСТВЕ
П. Н. Будзилович : Приключения в «Свинляндии»Средства массовой информации нынче так много -- и правильно -- говорят о коррупции в Туле и Томске, Астрахани и Архангельске, Вятке и Вологде, что российский пессимист, похоже, готов воскликнуть в сердцах: "Смотрите, мы и в этом хуже всех -- за бугром, поди, таких безобразий не бывает!". Не знаю, утешу или ещё больше огорчу его, если скажу: "Увы, бывают. И очень даже".
О том, что коррупция вовсе не эндемичное российское растение напоминают две вышедшие как-раз к президентским выборам в США в 1992 г. книги: "Приключения в Свинляндии" Брайана Келли ("Adventures in Porkland" by Brian Kelly, N. Y., 1992) и "Всё ещё лучший из продающихся конгрессов" Филипа Стёрна ("Still the Best Congress Money Can Buy" by Philip M. Stern, Washington, 1992). Чтение этих книг приводит к простому и ошеломляющему выводу: демократическое общество, утратившее моральные устои (в случае Америки -- христианские), обречено на быстрое разложение. Этот вывод хорошо бы усвоить тем в России, кто хочет "обучаться демократии" в Америке.
Обучение вещь хорошая. И его неплохо начать с такой истины: успех демократического общества впрямую зависит от крепости моральных устоев в данном обществе. Демократия -- общественный договор честных людей. Забвение ими правил честного поведения с математической неизбежностью ведёт к развалу этого договора, к упадку и разрушению всего и вся. В Америке это не происходит в одночасье лишь благодаря инерции сложившегося порядка вещей, привычке среднего человека поступать в рамках усвоенных алгоритмов поведения. В Америке ещё действует страх перед законом, но всё меньше действует страх перед Богом, иначе называемый совестью. Это ни в коем случае не проходит и не пройдёт даром. Расплата куда ближе, чем думают.
Связанный с закатом марксизма порыв России к демократии, к правовому обществу, абсолютно естественен. Но соответствует ли этому порыву уровень духовности и морали в сегодняшней, всё ещё атеистической стране? Достаточен ли он для заключения и поддержания столь тонкого, во многом лишь подразумеваемого общественного договора как демократия?
Вернёмся, однако, к вышеназванным книгам. "Свинляндия" -- это Конгресс США, место раздачи "свинины" -- т. е. денег федерального правительства, выбиваемых конгрессменами на проекты, бесполезные или вредные для страны, но дающие их инициаторам возможность подкорма своих людей -- в вознаграждение за те или иные услуги. Подкорм почти никогда не бывает прямым, он осуществляется окольными, труднодоказуемыми путями. В недрах Конгресса беспрерывно рождаются проекты, единственная цель которых -- извлечение "свинины". Их авторы -- виртуозы своего дела.
"Свинина" -- это ненужные плотины, мосты, по которым затем почти нет движения, мемориальные здания и памятники, музеи в честь никому неизвестных лиц, абсурдные "научные" или социологические заказные исследования, поддержка нежизнеспособных предприятий и целых отраслей. В роли же подрядчика, исполнителя, контрактора, поставщика и т.д. (либо за их спиной) -- нужный человек или человек нужного человека.
Брайан Келли приводит оценки ущерба, наносимого "свининой" -- от 20 до 100 миллиардов долларов ежегодно. Такой разброс объясним: авторы многих оценок считают, что даже если дорога никуда не ведёт, это всё же не совсем выкинутые деньги (забывая, что строительство дороги всего лишь начало -- дорогу нужно поддерживать в рабочем состоянии, что тоже стоит немалых денег). Описывая, как происходит ежегодный делёж бюджетного пирога, автор показывает, почему никто из законодателей не заинтересован в прекращении этого разбазаривания народных денег: если понимать "свинину" чуть менее узко, окажется, что в тёмные игры с ней втянуты все 535 парламентариев.
Взять, к примеру, содержание примерно двух тысяч устарелых военных крепостей и баз, построенных зачастую ещё в пору войн с индейцами. Форт Монро, построенный в 1812 для отражения английских войск, всё ещё поддерживается в боевой готовности. Закрытие таких баз и крепостей сберегало бы казне около 5 миллиардов долларов в год. Но за каждую такую базу грудью встанет конгрессмен, в чьём округе она находится. Жертвуя интересами страны, он зорко следит за тем, чтобы базу не закрыли и тем не отняли у его избирателей несколько рабочих мест.
А вот примеры посерьёзнее: сенатор Роберт Бёрд (в просторечьи известный как "король свинины") добился перевода ряда столичных ведомств из Вашингтона в свой штат Западная Вирджиния, причём перемещение лишь части аппарата ЦРУ обойдётся в миллиард(!). Дельцу из Техаса оказалось достаточно иметь в друзьях спикера Джима Райта и сенатора Ллойда Бенцена, чтобы добиться непонятной, на первый взгляд, "поправки к поправке" в неком законопроекте, позволяющей ему, и только ему, сэкономить на налогах 500 миллионов долларов (всего-то!) на том основании, что он, видите ли, собирается(!) строить нефтепровод и успел утвердить план строительства раньше сенатского решения.
От свининного греха не свободны и президенты. После своего избрания Джон Кеннеди спросил (не во всеуслышание, конечно) у отцов города Чарльстона, штат Западная Вирджиния, энергично поддержавших его кандидатуру, что бы они пожелали в награду. "Прямую дорогу -- ездить смотреть футбольные игры в университет штата". Экономически ненужная дорога через гористую местность -- вчетверо дорогая против нормы -- была построена.
Выявление "свинины" -- дело непростое и требует тонкого вникания в каждый конкретный проект, в тщательно скрываемые связи причастных лиц и т. д. Попытки редких правдолюбцев из числа законодателей прорвать круговую поруку своих коллег, чья главная цель -- личное обогащение, кончались для этих дон-кихотов плачевно.
Филип Стёрн сосредотачивается в своей книге на происхождении огромных сумм, уходящих у американских конгрессменов на избирательные кампании (у члена Палаты представителей -- за 400 тысяч долларов, у сенатора -- аж 4 миллиона). Львиную долю этих средств народные избранники получают от "комитетов политического действия". В 1990 г. число таких комитетов составило в США 4681. Политическими взглядами и предвыборными заверениями своих подопечных комитеты не интересуются -- сплошь и рядом они финансируют обоих соперников и даже одаряют деньгами уже победившего на выборах конгрессмена. Последнее может показаться просто нелогичным -- будучи, как раз, логичнее всего. Ведь идёт покупка "своих людей".
Другим важным источником средств на избирательные кампании являются "жирные коты" -- состоятельные лица, желающие иметь "друзей" в законодательных органах. Подобные способы финансирования выборов подрывают саму идею представительной демократии, поскольку конгрессмены, как бы они это ни отрицали, выражают интересы уже не своих избирателей, а совсем иных сил. Это всё равно, пишет автор, как если бы капитан команды прямо перед игрой прилюдно отслюнивал судье, скажем, десять тысяч долларов, а тот, засчитав при спорной ситуации победу в этом матче щедрой команде, уверял бы потом, что "подарок" никак не повлиял на его объективность.
Если конгрессмен выкажет строптивость, он просто не будет переизбран на новый срок. Судя по тому, что многие члены Палаты представителей благополучно проводят в ней по 30 лет (т. е. пятнадцать сроков) и более, случаи "бунтарства" крайне редки.
Такая продажность дорого обходится людям. Покупатели по всей стране платят сегодня за галлон молока (чуть меньше четырёх литров) на 60 центов сверх положенного из-за того, что семь лет назад были утверждены непомерные субсидии его производителям. Но отчего за них голосовали те, в чьих округах сроду не было ни одной коровы? Да потому, что молочное лобби не пожалело денег на задабривание законодателей -- и Филип Стёрн показывает это с цифрами и фамилиями в руках. В 3 миллиарда долларов ежегодно обходится потребителю и достаточно нелепое субсидирование сахара. Разумеется, сахаропромышленникам послушание "своих" конгрессменов стоит в сотни раз дешевле.
Выводы авторов суровы: они в один голос предрекают неизбежный крах Америки, хотя и дают некоторые советы по спасению -- впрочем, слишком материалистические, чтобы от них мог быть прок. Авторы как бы не видят, что при дефиците совести и моральных принципов никакие юридические рогатки, никакие методики проверок не предотвратят хищений и жульничества. Тем более, что подавляющее большинство членов обеих палат -- профессиональные юристы, которым ничего не стоит ещё раз придумать, как обойти очередной закон (а законов против подкупа конгрессменов и без Келли со Стёрном принято немало).
Поведение когресса лишь отражает прогрессирующий упадок духовных ценностей, на которых создавалось американское государство. Вот уж много лет, как в Америке склонны любую проблему рассматривать как экономическую и решать при помощи денег. От забот о моральном благосостоянии нации государство устранилось -- во всей иерархии федеральных, штатных и местных ведомств нет ни одного, которому бы ставилось в обязанность печься о морали и духовности граждан, это просто не входит в функции демократического государства. Разваливаются семьи (лишь 17% населения г. Нью-Йорка живёт в "традиционных" семьях) -- возникают программы помощи матерям-одиночкам; растёт преступность -- увеличивается число тюрем и полицейских; вспыхнула эпидемия СПИДа (на фоне нестихающей битвы за права педерастов) -- в школах вводятся уроки, как избежать СПИДа, не бросая половых извращений, и бесплатно раздаются презервативы для обеспечения "безопасного секса"; крепчает наркомания -- финансируются кампании против наркотиков с упором исключительно на их вред для здоровья и усиливается полицейский надзор. И так далее. Когда, после миллиардных затрат, выясняется, что проблемы не исчезают, а только растут, мы слышим: было отпущено слишком мало средств, надо расширить эти программы и они непременно дадут результаты.
Кому-то может показаться, что дела не совсем плохи: есть общественные организации, социальные службы из добровольцев-идеалистов, есть церковь, есть, в конце-концов авторы, подобные Келли и Стёрну, которые колют стране в глаза горькими истинами, ни на минуту не дают успокоиться. Теоретически всё вроде бы так, но вот что мы видим на практике. В 1988 полиция типичного среднего американского города Фуллертона, шт. Калифорния ("одноэтажная Америка"), подняв архивы, сравнила самые большие проблемы городских школ 1940 года с сегодняшними. Милые озорники 1940 года болтали на уроках, жевали жвачку, шумели, бегали по коридорам, не соблюдали очередей, бросали бумагу на пол, одевались не по правилам. Проблемы с "шалунами" 1988 года: наркотики, алкоголь, беременности, самоубийства, изнасилования, ограбления, избиения.
Столь бодрая деградация нравов менее чем за полвека объясняется только одним -- методичным, словно кем-то умело планируемым, наступлением материализма. Вот свежие примеры (раз уж мы заговорили о подрастающем поколении): в школах США устанавливают, как в аэропортах, металлоискатели для предотвращения проноса ножей и пистолетов -- и одновременно отменяют обязательную молитву! Наступление материализма, как мы видим, идёт на всех фронтах и не знает остановок.
России, построившей свою государственность на основах православия (нравится вам лично этот факт или нет) и потерпевшей катастрофу, когда эти основы были ею отвергнуты, следует крепко задуматься, готова ли она, с её тяжко подорванными моральными устоями, рискнуть на полномасштабное воспроизведение хрупкой и уязвимой демократической модели. Так ли законопослушны и богобоязненны её граждане, какими были граждане Америки на заре американской демократии? Достаточно ли устойчива к соблазнам нравственность депутатов всех уровней -- людей неверующих и зачастую вчерашних коммунистов? Не рискует ли Россия погрузиться в стадию разложения демократии, так и не вкусив плодов её расцвета?
Это не филиппика против демократии, это раздумья, вызванные тревогой за судьбу моей родины и зрелищем того, как разрушается прекрасная страна Америка. В своё время отрицательный пример большевистского опыта, перепугав западные страны, подтолкнул их к внесению поправки в курс и социальным реформам, в результате чего от "рабоче-крестьянской" революции в России больше всего выиграли рабочие и крестьяне Запада и, прежде всего, Америки. Историческая справедливость требует, чтобы отрицательный пример опасного крена американской демократии подтолкнул -- теперь уже Россию -- к корректировке её курса и морально-нравственным реформам. Какими будут эти реформы -- решать российскому обществу. Отсюда, "из-за бугра", очевидны лишь общие положения и некоторые отдельные стороны таких реформ. За основу, конечно, следует взять восстановление православия (т.е., жизни по заповедям Ветхого и Нового заветов). Примеры некоторых деталей могут быть следующие: в школах должно быть восстановлено религиозно-нравственное образование; честность и соблюдение христианских норм поведения должны ставиться выше всех других соображений; в судах должен быть введен институт присяги и понятия клятвопреступления; молодёжные (да и иные) газеты должны быть лишены права заниматься низким и презренным сводничеством; для уличённых в бесчестии и публичной лжи лиц должно навеки закрываться множество должностей и профессий и т. д. Не пренебрегая изучением опыта других стран, следует прежде всего обратиться к русскому тысячелетнему опыту -- общественные структуры, создаваемые каждым народом не выбирались им произвольно или наугад, а вырабатывались в силу своих, присущих каждому народу особенностей, живущему на некой конкретной территории и обладающему определёнными национальными чертами.
Пример сегодняшней эволюции американского общества пока мало кем в России воспринимается как отрицательный. Многие ослеплены изобилием материальных благ в Америке и кажущейся лёгкости их получения. Мне не раз приходилось слышать: "Нам бы вот такую демократию, как в Америке", имея ввиду это изобилие. Поэтому американский опыт воспринимается как безусловно во всём положительный -- через запятую с американской технологией, американскими дорогами, американским оптимизмом и приветливостью. Тем полезнее были бы вышеназванные книги для русского читателя. И для российских парламентариев. Особенно для тех, кто настолько зачарован увиденным в США, что готов с восторгом отказаться от своего исторического наследия, смутно запомнившегося как нечто непередаваемо ужасное за партой средней школы им. Ленина или им. Павлика Морозова.
Ноябрь 1992 г.
Библиография и примечания
Американский ревизор
Америка вступила в эпоху мощного воздействия корпоративных связей на все ветви власти. Результатом этих процессов стала приватизация функций национального государства и его ослабление, отделение общества от политики и рождение феномена "легальная коррупция"
Олег Храбрый
Если бы Чарлза Льюиса не было, его стоило бы придумать, - в таком духе писала о руководителе некоммерческой аналитической организации "Центр общественной чистоты" (Center for Public Integrity, CPI) газета "Чикаго трибьюн". Этот аналитический институт с постоянным штатом из 35 исследователей - явление уникальное даже для Америки. Созданный Чарлзом Льюисом в 1988 году, центр стал, пожалуй, единственным некоммерческим и непартийным проектом, который занялся исследованием функционирования властных элит не только в США, но и во всем мире. "Следи за тем, что они делают, а не за тем, что они говорят" - кредо Льюиса в отношении политики и политиков. Именно это и стало основным принципом работы его команды. За годы своей деятельности центр опубликовал 14 книг и свыше 300 материалов о расследованиях по фактам коррупции как в Америке, так и во всем мире. На глобальный уровень проект вышел в 1997 году, когда Льюис организовал Международный консорциум журналистики расследований - беспрецедентную корреспондентскую сеть из 92 ведущих журналистов в 48 странах мира.
Политика для Льюиса и его центра - это не рекламные листки и предвыборные лозунги. Это скрытое от избирателя действо, развивающееся по своим собственным законам. Чтобы понять, как функционируют элитные группы, нужны были совершенно новые методы - газетные расследования уже давно "стреляют мимо цели". Льюис совместил журналистские методы работы с научным подходом к информации. Его книги - это путешествие внутрь политического мифа, частью которого является и он сам, главный обличитель и ревизор. Вскрывая и разоблачая механизмы функционирования власти, он остается участником большой политической игры - борьбы старых корпораций и новых, одних властных группировок с другими. И именно эта борьба инициирует то, что сегодня принято называть общественным контролем.
Признание пришло к Льюису после публикации книжной серии под названием "The buying of the president" (можно перевести как "Сколько стоит президент") - этот сиквел рассказывал о механизме финансирования предвыборных кампаний всех кандидатов в президенты США с 1996-го по 2004 год. Это стало нападением на ключевые элитные группы, за что в политике приходится платить свою цену. Чарлз Льюис известен в Америке как самый дотошный ревизор, который не служит ни богу, ни дьяволу. Удостоенный десятков наград и премий мирового уровня, у себя на родине он остается одиночкой и сторонним наблюдателем за процессами, на которые не имеет серьезного влияния.
Корреспондент "Эксперта" беседует с выдающимся американским журналистом и исследователем в его офисе в Вашингтоне, пытаясь заглянуть внутрь американского мифа.
В чем особенность Америки с точки зрения журналиста, который всю жизнь профессионально занимался расследованиями? Легко ли здесь добывать нужную информацию?
Центр, которым я руководил до прошлого года и продюсером которого являюсь, всегда работал с большим объемом документов. В Америке информация доступна. Эта доступность и определяет качество работы журналиста. Вот нашему центру удалось заполучить почти все заключенные по Ираку контракты. Мы знали, что они не засекречены, не спрятаны в бюджете. Но когда правительство, госдеп и Пентагон попытались помешать нам получить доступ к некоторым из них, мы подали на них в федеральный суд. Центр добился, чтобы контракт правительства на сумму 7 млрд долларов, заключенный с компанией "Халлибертон" без всякого конкурса, был обнародован. Мы его немедленно поместили на наш сайт в Интернете. Мы исследовали деятельность Пентагона и выяснили, что 40 процентов всех оборонных контрактов были заключены без конкурса. Речь идет о 362 млрд долларов налогоплательщиков, отданных частным компаниям. И это происходит в обществе, где главное - конкуренция. Как нам удалось это выяснить? Мы проанализировали 2,5 млн документов, часть из которых была открыто выложена на сайте Пентагона. В большинстве стран мира получить доступ к такого рода информации просто невозможно. В США в последние пять-десять лет благодаря новым компьютерным технологиям стало возможно обрабатывать миллионы файлов информации, которые были накоплены за последние 20-30 лет. Такие базы данных можно предлагать общественности, чтобы люди самостоятельно на основе обработки большого количества данных проводили свои собственные расследования - без посредничества журналистов. С информацией стало очень интересно работать.
Вы начинали свою карьеру в 70-х. Вы могли бы сравнить: каково было тогда что-то раскопать, инициировать расследование, повлиять на общество и каково это сегодня?
Середина семидесятых была эрой "Уотергейта". Все молодые журналисты и репортеры в Америке хотели быть вудвордами и бернстейнами, хотели раскрыть свой собственный "Уотергейт". Многие в это время предпочитали использовать псевдонимы. Потом настало некоторое затишье - по крайней мере, до последних лет. Картина сегодня весьма бледная. Единственная хорошая новость, как я уже сказал, это новые технологии, Интернет, демократизации информации, информационный коктейль из десятков миллионов сайтов, развитие блогов. Информация распространяется мгновенно и относительно дешево, учитывая ее глобальное влияние. Распространять информацию могут теперь не только профессиональные журналисты, но и обычные люди. В этом суть революции. И она потрясающа. Если же говорить о профессиональном уровне журналистов, то здесь произошли коренные изменения. Небольшие расследования иногда проводят журналисты небольших провинциальных газет. Когда делаешь несколько сюжетов в день, расследованиями невозможно заниматься физически. И даже если кому-то удается раскопать что-то реально интересное, шанс, что эксклюзивная информация будет опубликована собственником издания, невелик. Из разных соображений: на издание или телевизионный канал подадут в суд и разорят; будет потерян рекламодатель; можно задеть интересы могущественных людей; расследование проводить очень затратно. Журналистика расследований находится сегодня в депрессивном состоянии. Интернет, конечно, великая штука, но на нем заработать трудно. Большинство интернет-сайтов и блогов носят в основном характер комментариев - так дешевле и проще. Даже такие сайты, как drudgereport (он был очень популярен во время скандала с Моникой Левински), содержат в основном ссылки на другие интернет-сайты, а публикуемая информация часто недостоверна. Человек пользуется технологией, сидя в спальне или в офисе. Но разве это можно назвать журналистскими расследованиями?
В вашей книге "Сколько стоит президент" очень много инсайдеровской информации, часть которой могла бы поставить крест на карьере ряда упомянутых политиков. А какое влияние вы оказываете на общественность своими расследованиями сегодня? Есть ли вообще какое-либо влияние?
Справедливое замечание. Не смейтесь, но эту работу кто-то должен был сделать, общество должно знать, что происходит. И важно, что общество уже знает - книга "Сколько стоит президент" была национальным бестселлером в течение трех месяцев. Ее прочитали. Некоторую информацию, которую публикует мой центр, никогда никто не читает. Проблема вот в чем - две трети американцев верят, что Саддам Хусейн разрушил торговый центр в Нью-Йорке. Большинство тех, кто голосовал за Буша в ноябре прошлого года, считают, что в Ираке было найдено оружие массового уничтожения. СМИ стали слабыми - наши политики поднаторели в том, чтобы искусно манипулировать общественным мнением, научились создавать свою реальность. Несмотря на весь ажиотаж вокруг моей книги, она потерялась в информационном шуме. Это исследование было абсолютно неангажированно - не было направлено против Буша или Кэрри. У нас была внутренняя информация по всем схемам финансирования главных кандидатов. Мы рассказали о том, чего нельзя узнать на сайтах политиков или из их рекламных плакатов. Эта были подлинные истории о том, кто эти люди и какие люди стоят за ними - на основе открытых данных и сотен интервью с теми, кто их знал. Но я бы поставил вопрос иначе: как вы думаете, почему именно наш центр занялся этими исследованиями, а не, скажем, "Нью-Йорк таймс" или главные телевизионные каналы? Почему этим занималась некоммерческая организация? Почему именно наш центр решил выяснить, что происходит вокруг контрактов на восстановление Ирака? Прочие СМИ не могли этим заниматься и не занимались. Почему? Это означает, что властная структура задавила четвертую власть - СМИ. Средства массовой информации не были склонны или, может быть, не были способны смотреть на президентскую кампанию под таким углом. Если бы СМИ были в состоянии делать свою работу, никакой нужды в нашем центре не было бы. У нас есть одна фундаментальная проблема - общество поразительно апатично. Около ста миллионов американцев вообще не участвуют в голосовании. Девяносто шесть процентов не делают никаких пожертвований ни кандидатам в президенты, ни партиям. Сорок процентов не могут назвать имя вице-президента США.
В семидесятых годах звук на телевизоре в среднестатистическом доме включали не надолго - на 19 секунд в день. Не так уж много. Сегодня - только 6 секунд. Так что люди мало того что газеты перестали читать, они уже и новости по телевизору не смотрят. Телевизионная аудитория трех главных новостных каналов в два раза меньше сегодня, чем десять лет назад. Люди получают нужную им порцию новостей в комедийных шоу поздно ночью. Я не шучу. Именно так передается основной поток новостей в Америке. Именно так большинство американцев узнают сегодня о том, какие инициативы выдвинул Белый дом. Можно дурачить аудиторию как угодно в течение долгого времени - недели, месяцы и даже годы - СМИ даже не удосужатся все перепроверить. Потому что в принципе никто не слушает СМИ. В 1906 году писатель Эптон Синклер написал знаменитую книгу под названием "Джунгли" о чикагских мясных бойнях. Это была фантастика, но в ней была поставлена актуальнейшая проблема качества пищи. Тогда в течение трех недель был разработан федеральный закон, который был немедленно принят конгрессом и подписан президентом Теодором Рузвельтом: были введены жесткие правила упаковки мяса и ограничения по срокам годности пищи. Если бы сегодня такая книга появилась в печати, ее прочли бы очень немногие, никто бы не стал задавать вопросов, законодательные инициативы были бы похоронены в зачатке еще в сельскохозяйственных комитетах, потому что их контролируют в основном агропромышленные фирмы и упаковщики мяса. Президент не стал бы касаться этих вопросов, потому что главная электоральная поддержка республиканцев - на среднем Западе, в большинстве сельскохозяйственных районов, среди фермеров. Никто не хочет их беспокоить. В лучшем случае СМИ выпустили бы короткую историю, которая обречена затеряться среди множества других историй. Я не пытаюсь создать депрессивную атмосферу, но в нашем обществе эффект от информации невелик. Скандал в Абу-Грейбе утратил актуальность в течение считанных недель. Центр подготовил второй доклад по пыткам в этой иракской тюрьме, мы разместили всю засекреченную информацию по этому делу на нашем сайте. Тысячи страниц! Мы думали, что нас за это немедленно арестуют. Мы считали, что поступаем очень мужественно. Мы тогда озаботились, чтобы у нас был хороший адвокат. Никто ничего не заметил, всем было наплевать. СМИ проигнорировали. Оппонент Буша не проронил ни слова.
Не новая ли это тактика - прятать истину в большом потоке информации?
В 2003 году у нас появился даже новый телевизионный канал. Его продюсер и главный менеджер - Пентагон. Если вы хотите узнать, что нового происходит в Пентагоне, где и как проходит очередная военная операция, пожалуйста, смотрите этот канал. Он существует на деньги налогоплательщиков. Не дело военных управлять телевизионным каналом. Все это превращается в шоу о том, какие мы крутые, что убиваем столько людей в день. Тенденция такова - правительственные агентства создают свои собственные новости и платят журналистам за то, чтобы те рассказывали их истории. В США такого раньше не было - ни в 70-е, ни в 80-е, ни в 90-е. И мы видим только верхушку айсберга. Я делал исследование по Ираку для нашего Центра: изучал все, что говорили Джордж Буш и Дик Чейни с 1999-го по 2004 год, искал все упоминания слова "Ирак". Я насчитал 700 упоминаний. Причем ни разу ни Буш, ни Чейни не заявляли, что именно Саддам разрушил всемирный торговый центр. Они говорили в основном, что "он ужасный человек", "он нам не нравится", что "без него мир будет лучше". Но, как правило, в каждой такой речи упоминалось "911". В результате сложилась устойчивая ассоциация: Ирак - Саддам - "911". И вот уже, по всем опросам, большинство американцев считают, что связь существует. СМИ публикуют развернутые стенограммы выступлений Кондолизы Райс, Пола Вулфовица, Доналда Рамсфелда, Дика Чейни, самого президента. И есть лишь несколько рыбок, которые плывут против течения, апеллируя к докладам, в которых говорится, что все это надуманно, что все это просто смешно. Один или два раза в течение 12-14 месяцев появляются репортажи о том, что официальная пропаганда лжет, что нет в Ираке никакого оружия массового поражения, что не существует связи с "Аль-Каидой". Можно представить себе, какой шок испытывают те, кто плывет против течения, когда они видят, как все общество "взято на крючок". Возникает вопрос: хочет ли американское общество вообще знать правду? Ведь достаточно читать такие издания, как "Экономист", "Нью-Йоркер", "Нью-Йорк таймс", чтобы понимать, что происходит. Но большинство американцев не читают этих газет и журналов. В США триста миллионов человек. Тираж "Нью-Йорк таймс" - один миллион, распространяется в основном в Нью-Йорке, в вотчине демократов. Так что это очень интересная проблема, как американцы получают информацию. И почему они так плохо и неверно информированы. И что вообще произошло с истиной.
То, что мы сейчас обсуждаем, касается общества или власти? Что такого особенного в поведении общества? Оно всегда и читало и, одновременно, не читало газеты и книги. Создается ощущение, что в Америке возникла своего рода "номенклатура", которая способна оказывать серьезнейшее влияние на СМИ и на общество.
Я не историк. Хотел бы им быть. Америка была основана собственниками. Женщины, черные рабы и те, кто не обладал собственностью, не могли голосовать. Отцы-основатели принадлежали к влиятельной и богатой элитной группе, все знали, сколько акров земли им принадлежало, сколько тысяч рабов. И именно такая элита правила Америкой. Исторически с 1960-х годов публичное участие в политике нарастало. И даже последние выборы показали, что явка в 60 процентов - это удивительный результат. При этом процесс отделения людей от политики в США идет, и он не связан напрямую с явкой на выборы. Во многих странах мира процессы носят иной характер - элиты отделяют себя от общества. Они уводят свои активы в офшоры, уходят от налогов, не участвуют в общественной жизни. В большинстве стран мира они живут, отгородившись от общества глухой стеной. В 90-х годах в США частная охрана превзошла по численности государственную полицию. Разрыв между богатыми и бедными резко увеличился в течение последних 10-30 лет - да так, что подобного не было ни в 30-х, ни в 80-х. В Америке произошли радикальные перемены в экономике и финансах - все корни громких корпоративных скандалов были заложены в 90-х. Потому что и республиканцы, и демократы дали зеленый свет нескольким промышленным группам на дерегулирование. Узнать, кто владеет транснациональными корпорациями с оборотом 5 трлн долларов, стало невозможно. В мире не стало подотчетности, такое понятие, как "финансовое преступление", размылось. Корпорация "Энрон" дерегулировала себя в 25 штатах - добилась изменения законодательства, снижения налогов в Техасе при Буше-губернаторе, пыталась получить режим особого благоприятствования при Клинтоне. Успехи были на всех фронтах. Когда в конце 80-х - начале 90-х разразился скандал с корпоративной сетью BCCI (все ее активы были выведены в офшоры), правительству понадобилось пять лет, чтобы заметить, что в банковской сфере десятков стран творится полный хаос. Федеральный резерв и другие госинституты оказались очень тяжелы на подъем и реагировали очень медленно. Это что касается элит и способности власти реагировать. Государство оказалось некомпетентно и не способно защитить общество. Например, оно хочет сегодня приватизировать 2-3 млн федеральных рабочих мест. Пока мы получили такой результат: если частная военная компания получает государственный контракт, государственный оборонный бюджет оказывается под контролем частной военной компании. И на вопрос, сколько частных военных компаний обслуживает Пентагон, отвечает все та же частная военная компания. Государство было нейтрализовано. Зато правительство вышло из этой схватки абсолютным победителем. Приватизация превратилась в один из самых мощных источников коррупции по всему миру. Общество в этих условиях чувствует себя все более отстраненным от правящей элиты. Потому что правительство и финансовые элиты воспринимаются теперь как одна команда.
Но что происходит с демократией, когда капитал выходит на глобальный уровень?
Капитализм, как отметил консервативный комментатор Джордж Уил на самом пике корпоративных скандалов, не может функционировать без демократии и торжества закона. Всегда нужны определенные правила игры. Но некоторые бизнесмены вполне свыклись с представлениями, что правила игры нужны в той мере, в какой они оказываются полезными их бизнесу. С подъемом глобальной кооперации, которая началась в 60-70-х годах, правительства постепенно превращались в бутафорию. Если я губернатор и начинаю жаловаться на ту или иную компанию, и она снимается и уходит, я проиграю следующие выборы, потому что я потерял рабочие места в моем штате. А общество не желает терять рабочие места. Конечно, никто не хочет, чтобы твой губернатор становился обслугой корпораций, но страх потерять работу еще сильнее. В душе каждого человека идет эта борьба.
Серьезный удар наносится прежде всего по судебной системе. Верховный суд в Америке заявил недавно, что арестовывать людей и не говорить, на каком основании они арестованы, содержать их под стражей неопределенное время - это не то, что должно происходить в этой стране. Все это идет вразрез с принципами, на которых стоит Америка. В этом еще жива демократия, когда кто-то может встать в суде и сказать: эй, погоди-ка! Но иногда и на суд нельзя рассчитывать. Различными лоббистскими группами в Америке прилагается очень много усилий с целью наполнить суды "своими людьми". Судей выбирают пожизненно. Когда вы усаживаете в кресло судьи сорокалетнего человека, "своего человека", вы можете быть уверенным, что он будет всякий раз на вашей стороне в течение 30 лет. Ведь как заведено: вы приглашаете судей высшего суда или районных судей на выходные на какой-нибудь фешенебельный курорт; они снимают свои мантии, играют с вами в теннис, плавают, загорают. Вы выезжаете с ними на прогулки, заказываете для них билеты на самолеты первого класса. Так они становятся дрессированными. Миллионы долларов тратятся таким образом, чтобы оказать влияние на судей. Судей практически не проверяют на предмет коррупции - это сообщество живет очень секретно.
Повторюсь, все, о чем я говорю, - лишь частности глобального процесса дерегулирования. Так происходило не только в США - во всем мире. Обе партии Америки способствовали этому всеми силами. Клинтон и Гор все время говорили о том, что правительство нужно "заново изобрести". Это был своего рода эзопов язык, описывающий глобальные тенденции. Продажа муниципальных земель, передача частным компаниям функций правительства, завершение эпохи вэлфера - все это началось еще во времена Франклина Рузвельта. Эти процессы начали демократы. Люди-то думают, что дерегуляционные меры были впервые предприняты администрацией Роналда Рейгана. На самом деле радикальные шаги по дерегулированию были сделаны в 1978 году администрацией демократа Джимми Картера.
В течение последних пяти-шести лет влияние неоконсерваторов на американскую политику резко возросло. И именно в это время резко возросло влияние на политику различных транснациональных корпораций. Это случайное совпадение?
Эти процессы еще никем не изучены. Но факт остается фактом: впервые в истории США мы имеем двух бизнесменов на самых высоких постах, оба из одной индустрии - газ и нефть. Это президент и вице-президент. Сеть корпоративных и чиновничьих связей первого кабинета Буша-Чейни в десять раз больше, чем сеть кабинета Клинтона. Мы имеем самых корпоративно мыслящих, с большим бизнес-опытом членов кабинета, их замов и замов их замов со времен президента-республиканца Кальвина Кулиджа (1923-1928). Мы отчетливо видим беспрецедентное за всю историю Америки внедрение в правительство и в политику мощнейших корпоративных связей. Сам президент получил МBA в Гарварде, имеет опыт в бизнесе и делегирует полномочия и функции вниз как будто совету директоров крупной корпорации. Вице-президент был главой совета директоров (CEO) одной из самых крупных глобальных компаний с многомиллиардными оборотами. И обоих многие наверняка назовут неоконсерваторами. Но в действительности реальными неоконсерваторами являются Ричард Перл и Пол Вулфовиц. Они были приведены Бушем и Чейни. Очень интересно было бы изучить, как идеология неоконсерваторов смогла повлиять на взгляды президентской команды, на нынешнего президента, как им удалось захватить Белый дом. Вулфовиц был советником Буша, консультировал его по снижению налогов еще в 1999 году - до того, как тот стал президентом. Он как-то сказал моему знакомому профессору из Института Джонса Хопкинса, что военная операция против Ирака неизбежна. Это было еще до выборов 2000 года. Профессор недоумевал: "Я что-то не заметил, чтобы кандидат в президенты Джордж Буш нечто подобное заявлял. Ты хочешь сказать, что он намерен развернуть военную операцию, что это его приоритетная задача?" Вулфовиц ответил: "Нет. Но она станет его задачей". Это был частный разговор. И главной темой обсуждения на первом заседании кабинета в январе 2001 был Ирак. Так что речь идет о переплетении внутренних интересов неоконсерваторов с идеологией и взглядами человека, который является сегодня президентом. Буш изначально считался консерватором, но его внешнеполитические взгляды еще не были сформированы. Именно он назначил большинство неоконов на высокие посты. И мы видим совпадение бизнес-интересов крупных корпораций с политическими целями неоконов. Этого не было ни во времена Клинтона, ни во времена Буша-старшего. Посмотрите, что произошло с советником по национальной безопасности Брентом Скоукрофтом: после выборов он был уволен на том основании, что не поддержал войну в Ираке. То есть некоторые умеренные республиканцы-центристы абсолютно разошлись с президентом. Они сохраняют более или менее тесные связи с его отцом. Но даже в администрации Рейгана неоконы не имели такого влияния. Тот факт, что влияние корпораций и неоконсерваторов на политику растет, - скорее совпадение. И этому нет аналогий в нашей современной истории.
Оппоненты неоконсерваторов утверждают, что те абсолютно равнодушны к экономике. Они действуют против экономических законов и правил. Но в то же время государство вытесняется корпорациями. Так что тогда они понимают под "экономикой"?
Я встречался с Вулфовицем, когда он работал в Институте Джонса Хопкинса. Я думаю, что он искренне верует в свою идеологию. Он идеолог. Он не проституирует по поводу демократии на Ближнем Востоке. Это в какой-то мере религиозный фанатизм, горячка. Он лично не замешан в финансовых махинациях. Он вполне состоятельный человек, но не богатый. Разбогатеть не было его целью. Раньше он работал деканом в школе. Но есть другие неоконы, которые очень близки администрации и которые вложили большие деньги в оборонные контракты различных компаний. И они действительно имеют кровный коммерческий интерес в той агрессивной политике, которая проводится сегодня. Ричард Перл несколько раз был фигурантом громких скандалов. Известный журналист Сеймур Хирш писал о них. Перл даже был вынужден подать в отставку с поста главы совета по оборонной политике. Рамсфелд вложился в акции высокотехнологичных фирм и оборонных предприятий, которые работают в тесной связке с правительством, и заработал на них сотни миллионов долларов. Посмотрите на таких людей из Carlyle Group, как Джеймс Бейкер и Фрэнк Карлуччи. В техническом смысле они не считаются неоконами, но совпадение ли тот факт, что свои состояния они сделали прежде всего на оборонных контрактах? Я не думаю, что это совпадение. Карлуччи был в прошлом министром обороны. Одним из холдингов Carlyle является United Defense. В течение нескольких недель после "911" эта компания заработала несколько сотен миллионов долларов, предлагая людям все те услуги, которые были актуальны в контексте атак на Нью-Йорк. Наш центр много писал о том, что многие политики в окружении президента сделали состояния на Ираке. Например, менеджер президентской предвыборной компании Буша 2000 года Джо Олбау открыл фирму, чтобы лоббировать интересы американских компаний в Ираке. На его интернет-сайте помещено объявление: позвони мне, и я помогу тебе получить контракт в Ираке. Брату президента Нейлу навсегда запрещено заниматься бизнесом в сфере "вклады и кредиты": он был замешан в махинациях. Нейл Буш получил 2 млн долларов от китайской компании, занимающейся полупроводниками. Причем он сам признавался, что ничего не смыслит в полупроводниках. По данным газеты "Лос-Анджелес таймс", он получил 9 млн долларов за один час встречи с президентом Тайваня. Все эти люди очень хорошо себя чувствуют, потому что имеют доступ в самые высокие кабинеты власти. В этой стране вполне законным считается сколотить состояние во время работы на государственной службе. Это означает, что вы очень сообразительны. Так что мы постоянно говорим в США о коррупции "в других странах", "в третьем мире", "в новых демократиях", а у нас этого вроде бы и нет. Это очковтирательство чистой воды. У нас сложился феномен - я называю его "легальная коррупция". Наша система "декриминализирует коррупцию". В Америке очень много можно прочитать о коррупции режима Сухарто в Индонезии, но вряд ли найдешь исследования такого же уровня об американской коррупции. Здесь это просто капитализм и свободный рынок. Им же семьи нужно кормить. Эй! Это очень важные люди! Никто даже не жалуется. Все эти темы - почти табу в американской прессе.
Но что это может значить для судьбы двухпартийной системы в США?
Приватизация государства имеют под собой и другую подоплеку. Традиционно рабочие профсоюзы всегда считались опорой демократической партии. Все государственные служащие объединены в профсоюзы. Если вы приватизируете госфункции, вы наносите удар по профсоюзам, затрагиваете интересы демократов. Приватизация государственных рабочих мест корпорациями ведет к практике мощных откатов во время предвыборных кампаний. Шестьдесят.семьдесят процентов выделенных на выполнение контрактов средств из госбюджета так или иначе оказываются в распоряжении республиканцев. Так что вы строите собственный класс доноров и убавляете класс ваших оппонентов. Все это происходит постепенно - и никогда не обсуждалось во время президентских кампаний. Всякий, кто следит внимательно за этими процессами, может видеть совершенно точно, что они делают. Класс наемников-контрактников в Вашингтоне подмял под себя политический процесс. Они стремительно богатеют. Они стали союзниками одной политической партии, которая может доминировать в политике десятилетиями. Это сценарий, о котором знают такие люди, как советник президента Карл Роув. Многие люди сравнивают Буша с президентом Маккинли (1897-1901), потому что после Маккинли республиканцы правили в США 30 лет. А такую личность, как Карл Роув, часто сравнивают с тогдашним политическим боссом республиканцев Марком Ханной, который обеспечил Маккинли победу. Я не знаю, как будут развиваться события. Я знаю только, что все это уродливо и депрессивно.
Журналистов и исследователей, которые занимаются расследованиями, в других странах могут шантажировать, избивать, даже убивать, если они касаются темы функционирования власти, Семьи, кланов. Это значит, что они имеют влияние. Вас же здесь никто не трогает. Это значит, что вы не имеете реального влияния?
То, о чем вы говорите, по большей части верно. Но это не значит, что я перестану жаловаться.
США - АСЫ КОРРУПЦИИ
2006Бывший премьер-министр Малайзии Махатхир Мохаммад признался, что за его встречу с президентом США Джорджем Бушем в Белом доме в 2002 году пришлось заплатить 1,2 млн. долларов в качестве комиссионных. Однако эти деньги, по его словам, были внесены не малайзийским правительством, а «кем-то другим», сообщила издающаяся в Куала-Лумпуре влиятельная газета «Нью Стрейтс таймс». «Я не прикасался к этим деньгам, - цитирует газета слова Махатхира Мохаммада, который и сейчас остается одним из самых влиятельных политиков в Юго-Восточной Азии. - По существующей в США практике, если вы хотите встретиться с их лидером, нужно действовать через лоббиста, и лоббисту надо платить. Такова их система. Это не коррупция, все делается открыто, однако имен они не раскрывают». При этом Махатхир Мохаммад сообщил, что его встреча с Бушем в 2002 году готовилась при участии американской консервативной организации «Херитидж фаундейшн». До своей отставки в октябре 2003 года Махатхир Мохаммад находился у власти в течение 22 лет и часто вызывал раздражение в США своими антисемитскими и антиамериканскими высказываниями. Как сообщала ранее, в частности, газета «Лос-Анджелес таймс», для улучшения отношений с Вашингтоном правительство Малайзии наняло известного лоббиста Джека Абрамоффа, который сейчас оказался в центре громкого скандала и обвиняется в подкупе американских политиков. Как сообщается, он был причастен к организации встречи Махатхира Мохаммада с Бушем и за свои услуги получил 1,2 млн. долларов.
Как и в любом государстве в США коррупция, конечно же, имеется. Но коррупция коррупции рознь (извиняюсь за тавтологию). Вот давайте рассмотрим некоторые виды коррупции, исходя из чего можно было бы более предметно ответить на Ваш вопрос. Бывают такие виды, как:
Бытовая коррупция, которая порождается взаимодействием рядовых граждан и чиновников. В неё входят различные подарки от граждан и услуги должностному лицу и членам его семьи. К этой категории также относится кумовство (непотизм).
Деловая коррупция , возникающая при взаимодействии власти и бизнеса. Например, в случае хозяйственного спора, стороны могут стремиться заручиться поддержкой судьи с целью вынесения решения в свою пользу.
Коррупция верховной власти , которая относится к политическому руководству и верховным судам в демократических системах. Она касается стоящих у власти групп, недобросовестное поведение которых состоит в осуществлении политики в своих интересах и в ущерб интересам избирателей.
И в США сведена на нет скорее сведена бытовая коррупция, но коррупция верховной власти очень даже хорошо процветает, и в какой-то мере деловая коррупция (всё-таки страна капитализма). Если же более предметно говорить об этом, то вот пример- полицейскому бессмысленно давать взятку, потому что его доход во много раз больше, зачем ему ваши 100,200 $ ? Выписывает штраф и платите. Здесь в бытовых случаях её достаточно минимизировали и сделали бессмысленным такого рода действия, но опять таки не освободили полностью и на сегодняшний я думаю она присутствует, как факт. Но зато присутствуют скандалы в верховной власти, в политике, в Министерстве Обороны и пр. И не забывайте финансовый сектор, Уолл-стрит и прочее (Гуляющий по рунету перечень коррупционных скандалов США , Обсуждение этой тематики, на английском языке ,)
Не будем забывать про феномен американского лоббизма - это не что иное как узаконенная коррупция. Суммы, которые американские лоббисты тратят на выборы, также исчисляются миллиардами долларов, причем благодаря принятым законам, о большей части происхождения этих средств вообще никто не должен отчитываться. Вообще вдумайтесь в саму суть сенатор/конгрессмен/любой политик в США вкладывает немалые деньги в предвыборную кампанию, чтобы победить на выборах. И с точки зрения окупаемости при официальном доходе, естественно, потраченные денежные средства в предвыборной гонке будут значительно больше суммарного дохода за время пребывания в том или ином кресле/должности. Что не может не говорить о том, что политики тратят эти деньги чисто из желания помочь своему государству. Наверное такие люди есть, но их даже в тех же США, не большинство. Просто в РФ нам далеко до коррупционных скандалах Пентагона (Выяснилось, что корпорация Халибёртон оказывала военным США услуги по заведомо завышенным ценам. Так, например, стирка одного мешка обмундирования обходилась в 100 долларов. Также завышались цены на продукты питания и на энергоносители. Совокупный контракт между корпорацией и Пентагоном на момент расследования составлял 13 миллиардов долларов.) или продажа места в сенате, когда губернатора штата Иллинойс поймали, когда он пытался продать освобождённое Бараком Обамой место в сенате. Это всё мало интересует россиянина в том информационном поле, в котором он находится. И это правильно, поскольку это внутренние вопросы и проблемы и преступления в Соединённых Штатах Америки.
В США коррупция осуществляется через предоставление контрактов, налоговых льгот или принятия особых законов. Эти схемы трудно раскрыть, а потому многим кажется, что ситуация с коррупцией в США гораздо лучше, чем в России. Но если знать детали, то непонятно, чем лучше-то. С другой стороны, и в этом второй важнейший урок американского опыта борьбы с коррупцией, победа над коррупцией никогда не может быть полной и окончательной. Американцы сегодня избавлены от необходимости платить взятки за решение повседневных бытовых вопросов, однако самое пагубное воздействие на американское государство и экономику оказывает существующая сегодня система фактического контроля групп специальных интересов над процессом принятия политических и экономических решений на всех уровнях власти. Былые успехи вдохновляют американских активистов развитого гражданского общества на продолжение борьбы с коррупцией, но добиваться побед им всё сложнее – уступая былые позиции коррупция принимает всё более изощрённые формы.
многим кажется, что ситуация с коррупцией в США гораздо лучше, чем в России. Но если знать детали, то непонятно, чем лучше-то <
Вам действительно непонятно, чем коррупция в США лучше, чем в России? Тем что, уличённые политики уходят в отставку, тем, что возможен Уотергейт, тем, что большой бизнес не боится (очень даже жёстко подчас) критиковать президента. Никакой разницы с Россией?
Ответить
Фраза была о том, что некоторые будучи жителями РФ "обожествляют" США и Западные страны в плане коррупции, что не совсем верно. У них (условный Запад, хотя так неправильно говорить, в разных странах по-разному обстоят дела) также есть коррупция и порой скандалы в высших эшелонах власти бывают довольно-таки серьёзные (по объёмам, что российским коррупционерам и не снилось). Я пишу о том, что скорее всего бытовой коррупции в простой обывательской жизни, как в РФ, Вы скорее всего не встретите, но то что она есть, в более крупных масштабах и более изощрённо происходит, это факт.
Пример ещё странный с отставкой Джеймса Комми. Как он связан с коррупцией? В этих внутриполитических тёрках одни игроки ведут себя так другие по-другому. Разговор-то, о том что почему у них нет коррупции как спрашивает автор- я отвечаю, нет, есть, не в понимании российского обывателя (бытовая), но присутствует определённо.
Любезнейший, из этого не следует, что в России с коррупцией лучше, она просто другая и в других пропорциях и объёмах (из-за разной экономики). Да у них возможны последствия и серьёзные за эти преступления. Но в плане лоббизма, например, они спокойно могут платить и продвигать свои интересы на законодательном уровне, и это никого не смущает? Говорить об отсутствии коррупции в США можно было бы при отсутствии такого лоббизма или коррупционных скандалов, как в Пентагонах и прочих ведомствах, так и прочие случаи, которые известны.
А, и кстати, часть крупного бизнеса США критикуют президента и то толку с этого? Здесь в РФ просто сильно влияние государства в экономике, а там что им сделают за их критику, если государство не особо вмешивается в дела частных компаний и корпораций? Ничего. Так построена система. А тут кого критиковать и за что, когда они с этого выгоды, простите, имеют?
Я Вас удивлю, наверное, но одна критика президента/правительства в вопросе коррупции не решает ничего. Если бы наши коррупционеры в правительстве позаимствовали опыт у Сингапура, например, то все бы подумали много раз, а стоит ли критиковать. Потому что в суде Вас бы замучили не задержаниями, а судебными издержками, и у Вас просто не хватит материальных средств продолжать судебное разбирательство по клевете, и Вы признаете, что у Вас нет чётких доказательств и прочее. И представители крупного бизнеса в том же Сингапуре не будут этим заниматься, потому что невыгодно. Азиатский регион в принципе коррупционный, где-то больше где-то меньше. Все считают, например, что в Китае ведётся дикая борьба против коррупционеров, это так и не так одновременно. "Местные китайские навальные", например, снимают ролик, что часы местного чиновника стоят несоразмерно больше его суммарного дохода, и центральные власти в Пекине (КПК), могут ничего не сделать, если тот показывает хорошую лояльность КПК, в других случаях каких-нибудь партийных интриг, могут вскрыть такие дела и тогда КПК говорит- вот коррупционер и ему смертная казнь по законам Китая.
