– Вы упомянули, что к изучению темы женщин на войне вас подтолкнул разговор в транспорте. О чем он был?

– Это был не единичный разговор. Однажды в автобусе две импозантные женщины средних лет перед очередной военной датой говорили о женщинах на войне. И одна из них нелестно отозвалась о женщинах, как о ППЖ – полевая походная жена. Неосторожно я сказала, что они не правы, предложила почитать документы, литературу. На меня так косо посмотрели, мол, что ты вмешиваешься. И никто в том автобусе меня не поддержал.

Следующим был таксист, который со всей мужской откровенностью сказал, что все награды женщины получили через постель. Причем он был моложе меня, война не затронула ни его, ни его мать, но он “все знал”. Более того, некоторые историки поднимали эту тему в научных исследованиях – не хочу их называть. И позже они, кстати, отказались от такой трактовки.

Я подумала, почему же спустя столько лет после войны эта тема остается такой нездоровой в головах обывателей. И начала ей заниматься.

– А по-вашему, такого вообще не было?

– Вы знаете, сестра моей мамы всю войну прошла фельдшером. Моя мачеха, вторая жена отца, была фронтовым водителем. И я знаю, что это за женщины. А я не из той породы, чтобы слышать оскорбления в их адрес и молча это терпеть. Но доказывать правду надо историческими фактами.

– Так о чем говорят факты? Не было такого?

– Ну, как не было. Не было любви? Была. Все были молоды, и сердцу не прикажешь. И во время войны и после складывались семьи. Но не было такого, что все награды получены через постель! Это оскорбительно.

Я изучала, как шла мобилизация, добровольно или принудительно, в какие рода войск шли женщины, как себя там проявляли и какое отношение было к ним на фронте. И документы из архива впервые публикую в своем сборнике “Женщины Великой Отечественной войны”.

Там есть воспоминания, которые присылали женщины, ставшие мамами, бабушками. Они рассказывают о том, как их берегли солдаты. Телефонисток, санитарок, поварих. Мы же привыкли к героиням. Летчицы, снайперы. Мы не писали об обыденных буднях фронтовой жизни. Только в 90-е начали это делать.

Сразу после войны женщины стыдились носить ордена и медали. Особенно в небольших городах. Они не хотели возвращаться по месту призыва и просили, чтобы их отправили куда-нибудь в другое место, но это не всегда удавалось. Женщин не привлекали к выступлениям на радио.

– Реабилитация женщин произошла ведь не сразу? Понадобилось, как минимум, два десятка лет, чтобы их военные заслуги признали?

– Она в умах до сих пор не произошла! Я нашла документ, датированный 1945 годом. Капитан Баранов, будучи в Ленинграде, стал очевидцем того, как оскорбляли женщин. Мирные граждане на остановке ждали транспорта. Мимо стройными рядами шла рота женщин в гимнастерочках и надраенных сапожках.

И вдруг капитан слышит, как из толпы на остановке раздается крик: “Вы, ППЖ, забрали наших мужей, а прикрываетесь медалями! Вы их через постель получили!” Боевой офицер настолько был ошарашен, что написал письмо в ЦК ВЛКСМ с просьбой о разъяснительной работе среди населения. Чтобы о женщинах, которые воевали, рассказывали.

Конечно, женщины, оставшиеся в тылу, переживали. Мало того, что у них было обязанностей и за себя и за того парня, который воевал, они еще теряли мужей. И не только боевые были потери. Мужья увлекались, изменяли, не возвращались домой.

– Да, одно дело, когда он погиб, и совсем другое, когда жив, но вернулся не к тебе.

– Но у Симонова есть и обратные ситуации. Проводила на фронт мужа, может он и не вернется, а тут какой-то подходящий кадр. Я никого не осуждаю. Но она устраивает бытие, а муж приезжает на побывку и что видит? Что он не у дел и уже не муж. Семьи распадались как по вине одной, так и другой стороны. Так что это сложный вопрос.

В общем, реабилитация окончательная произошла в 1965 году, когда выступил Леонид Брежнев. Готовились торжественно отмечать двадцатилетие Победы, и он сделал торжественный доклад. В нем он сказал, что если на одну чашу весов положить подвиг мужчин на войне, а на другую – труд женщин на фронте и в тылу, то эти чаши уравновесились бы. Это была высокая оценка. Все СМИ воодушевились, начали отыскивать забытых героинь, приглашать выступать, тот год стал переломным. Но сделано было далеко не все.

Хочется, чтобы наши соотечественники знали следующее:

8 мая 1965 г., в год 20-летия Великой Победы Указом Президиума Верховного Совета СССР Международный женский день 8 Марта стал праздничным нерабочим днем “в ознаменование выдающихся заслуг советских женщин… в защите Родины в годы Великой Отечественной войны, их героизма и самоотверженности на фронте и в тылу…”

Нина Петрова. Фото: Ефим Эрихман

С криком: “Мы тут пройдем!” она побежала по минному полю

– Мы можем точно сказать, сколько прошло женщин сквозь войну?

– Точной цифры нет. В армии было до миллиона женщин. Их выбивали, ранили, приходило пополнение. Только по комсомольским призывам было мобилизовано 550 000 женщин. ПВО на треть состояла из женщин. На боевых рубежах только наши советские девушки. Эту особенность не все отмечают. СССР был единственной страной в годы Второй мировой войны, где женщины принимали непосредственное участие в боевых действиях.

В 1939 году в статье 13 Конституции было записано, что в случае чрезвычайных обстоятельств женщины могут быть мобилизованы. Не в действующую армию, а во вспомогательные службы. И как только началась война, поток представителей женского пола пошел в военкоматы. По официальным данным их было более 50% от общего числа добровольцев.

– Какие мотивы, кроме желания защищать Родину, были у женщин?

Многие оказались разлучены со своими родственниками, 23 территории были уже захвачены, воевать толкала неизвестность. Кроме того, все думали, что все быстро закончится к осени.

В 1941 году девушек отправляли в первую очередь в медицину, связь, бытовую сферу обслуживания. Призывали с 18 до 25 лет. После больших потерь, в марте 42-го проходило сразу три мобилизации. Забирали девушек без детей, здоровых и с законченным средним образованием. Они рвались на фронт и даже пытались обвести медиков, скрывая состояние здоровья.

Девушки Таманской дивизии

– А были женщины, которые не хотели на войну?

– Были, процентов 5 от общего числа. Но насильно никто никуда не призывал. Женщины шли сами. Я была удивлена, что даже женский морской взвод существовал. Что они там делали? Например, Галина Петрова из морской пехоты стала Героем СССР. Когда в 42-м году надо было занять ночью плацдарм, морские десантники, узнав, что впереди минное поле, на долю времени приостановили наступление. И поднялась эта хрупкая девушка с криком: “Да вы что! Чего вы боитесь! Мы тут пройдем!” И побежала по этому полю. Мужчинам ничего не оставалось, как подняться вслед за ней.

Я читала письмо девушки, которая писала маме: “Я так хотела пойти во флот, и я добилась!”

Женщины стреляли, сдавали нормы как все, служили на всех флотах, так же гибли. Среди общих потерь трудно выделить, сколько мы потеряли женщин. Многие гибли при прокладке телефонных линий, а еще санитарки, которые выносили бойцов. Правда, мужчины потом обиделись и сказали, что с поля боя выносили они, а женщины были в госпиталях.

– Но есть же подтвержденные факты, что женщины выносили бойцов? Та же Зина Туснолобова вынесла более ста человек на себе.

– Тут смотря какой боец. Может, и не всех могли вытащить, но тащили, подрывая свое здоровье. Туснолобова, вынося раненых, получила ранения в руки, ноги, обморозилась, ей ампутировали конечности. И она оказалась в госпитале, хотела покончить с собой. Представить невозможно, что испытывала молодая девушка.

Она писала письмо своему жениху, с которым не успела расписаться, что не хочет быть обузой. А он оказался очень порядочным человеком и ответил, что они всегда будут вместе. Он вернулся с войны, они поженились, ей сделали протезирование, был долгий процесс восстановления. В 1957 году она получила звание Героя СССР.

Зина Туснолобова

Она родила ребенка, – к сожалению, первенец умер, а потом еще двоих детей. Стала почетным гражданином Полоцка. Это тот образец, с которого нужно брать пример. И она не одна такая. Просто не обо всех дошла информация, не всех вовремя заметили журналисты и общество.

Советские летчицы шили себе белье из фашистских парашютов

– Это вот как с Зоей Космодемьянской было? Про ее подвиг вовремя написал журналист, а история девушки из ее же отряда долго оставалась неизвестной.

– Надо только благодарить судьбу, что подвиг Космодемьянской не пропал. Это был тяжелый 1941 год, местное население недолюбливало диверсионные отряды, боялось фашистов и помощь оказывало не всегда. Вероятно, так случилось и с Зоей, ей не помогли. Ее казнили, молодую девушку, москвичку, а потом в деревню попал журналист и написал блестящий очерк о подвиге.

Но другую девушку из этого же отряда не заметили. Она вышла на задание одновременно с Зоей. Вера Волошина. (С нее, кстати, до войны делали скульптуру в Парке Горького – девушка с веслом.) Выполнив задание, она отстала от группы, ее поймали и казнили в один день с Космодемьянской. Благодаря другому журналисту ее имя было восстановлено. И только во времена Бориса Ельцина она получила Героя. В то время как Космодемьянская стала первой женщиной – Героем СССР практически сразу, зимой 42-го года.

Вера Волошина

– Я так понимаю, могло пройти несколько десятков лет, прежде чем награда, как говорят, находила героя. Точнее, героиню. По каким еще причинам это происходило?

– Вот Лидия Литвяк, самая результативная женщина в истребительной авиации. Указ о присвоении ей звания Героя подписал только Горбачев в 1990 году, хотя погибла она в 1943-м. Эта хрупкая женщина сбила 11 самолетов. Но дело в том, что упала она за линией фронта и считалась без вести пропавшей.

На задание уходили парами, и тот, кто остался в живых, должен был подтвердить, что самолет напарника сбит. Тот, кто летел с ней, сказал, что видел, как Литвяк сбили, но не уверен, потому что она нырнула в облака. А тогда всего боялись. Самолет пропал на оккупированной территории. Мало ли почему.

Лидия Летвяк

А потом еще местные жители, когда их освободили от фашистов, сказали, что да, самолет разбился, но мы думали, что это не советская гражданка. А почему? Белье не такое, как у советских женщин. А летчицы шили себе белье из фашистских парашютов, не было в начале войны женских принадлежностей в армии. Так что ее тихо-мирно захоронили в братской могиле и вспомнили только несколько десятков лет спустя.

Я слышала, что обратились к Собянину, и он обещал, что памятник москвичке Литвяк будет поставлен.

Нина Петрова. Фото: Ефим Эрихман

– Получается, большинство женщин получало звания посмертно?

– Из 90 женщин – Героев СССР больше половины получили это высокое звание посмертно. В то же время у нас есть девушки, которые ушли в бессмертие, совершив героические поступки и не получив звание Героя. Например, Серафима Амосова совершила более 500 боевых вылетов, такая красивая женщина.

Она была отмечена наградами, представлялась на Героя неоднократно, но звание не получила. Представление идет снизу, сначала полк пишет аттестацию, потом командование части, и дальше по военной иерархии. И где-то там без причин процесс встает. Непонятно, почему. Хотя про нее многое написано, даже книга есть.

Серафима Амосова

– А еще кого можете вспомнить?

– Инна Константинова. В Калининской области действовал большой партизанский отряд, и комиссаром был ее отец. Она была очень результативной разведчицей. Ее поймали и казнили. Ходатайство о присвоении ей звания Героя где-то застряло, до середины 50-х вопрос ходил, но не дали. Почему – не объясняют, я не нашла причин.

Когда я начинала работать над этой темой – женщины в войне, я ставила главной задачей рассказать и восстановить память о тех, кого мы не знаем или забыли.

Нина Петрова. Фото: Ефим Эрихман

– Были женщины, которые повторили мужской подвиг, но так и остались в тени?

– Вот мы говорим, давайте воспитывать чувство патриотизма у молодого поколения. Чтобы это делать, люди должны знать, какие подвиги были совершены. Так почему же о Матросове мы говорим, а такой же подвиг совершила в партизанском движении Римма Шершнева. Закрыла грудью пулемет, ее прошило 9 пуль, но она позволила осуществить военную задачу, спасла командира. Римма даже осталась жива, но тогда медицина не смогла ее спасти. А была еще одна женщина-врач, которая это повторила на Ленинградском фронте.

Когда без перерыва читаешь о злодеяниях фашистов – это страшная сила

– Участие женщины на любом участке войны – это был подвиг. Она отказывалась от тепла, уюта и дома. Понимала, что рискует. Почитайте стихи Друниной, лучше нее не скажешь, что дала и что отняла война.

Женщины не думали, что получат ордена, награды. Не знали, когда все это кончится.

Я преклоняюсь перед теми, кто добровольно шел служить Родине. В 1965 году “Комсомольская правда” кинула клич: пишите, что помните. И люди написали двадцать тысяч писем. Я поняла, что из них можно сделать несколько сборников. Один из них посвятила женщинам: «Женщины Великой Отечественной войны». Люди же писали сердцем и кровью.

Но эта книга, изданная в 2014 году и сейчас переизданная, проблему не закрывает. Я считаю, обществу нужно больше знать о женщинах на войне, о том, какие они были.

– Именно поэтому вы проводите в архиве каждый день?

– Последние десять лет я этим занимаюсь, да. Это нужный и важный материал, но психологически очень тяжелый. Я хожу в архив как на работу, я вдова и после смерти мужа не могу быть дома одна.

Я часто потом не могу спать. Может, от характера зависит. Может, потому что сама испытала войну и дважды эвакуировалась. На моих глазах паром с родственниками при переправе через Донец разбомбили немцы. На этот паром нас с мамой не пустил начальник переправы из-за того, что он был переполнен. Так что мы могли бы с вами не беседовать сейчас.

Я теряла маму в эвакуации, я пережила все. У меня был воспалительный процесс в легких, я была на грани жизни и смерти, бабушка ходила в церковь и ставила за меня свечку, Бог меня миловал, для чего-то меня сохранили жить.

Поэтому у меня желание, чтобы внуки и дети внуков знали, какая тяжелая была война. Чтобы не возникало желания сводить счеты с оружием. Нельзя терять людей. Надо быть уважительными и памятливыми.

– Бывает, что вы плачете над документами?

– Я читаю письма в алфавитном порядке. Не знаю, что попадется. И когда я читаю, какие ужасы перенесли он, или она, или ребенок, это невозможно описать. Есть люди, которые пишут очень ярко. Простым бытовым языком. Один офицер описывал освобождение города на Украине. Его отряд вошел в город и встретил обезумевшую женщину с мертвым младенцем. Его пытались забрать, а она говорила: “Подождите, он же грудь сосет”. Потом офицеру сказали, что на ее глазах погибла вся семья.

Или достаешь документ: было 287 домов, 254 сожжены, из остальных людей выгнали. Или когда карательный отряд спрашивает, есть ли у кого живые дети. Матери выдвигаются вперед, их детей отделяют от родителей, или расстреливают, или в ледяную воду бросают. Или собирают детей, обкладывают соломой, вроде как согреть, и тут же бросают бутылки с зажигательной смесью. Можно это спокойно читать? Нет. Когда без перерыва читаешь о злодеяниях фашистов – это страшная сила.

– К какой истории вы возвращаетесь снова и снова?

– Например, Надя Богданова из Белоруссии. Была партизанкой в известном отряде дяди Вани. Она жила в детском доме и вместе с другими детьми ехала в эшелоне на Восток, в эвакуацию. Во время бомбежки они с мальчиками сбежали и пришли в Витебск. И первое, что она сделала – вывесила красный флаг.

А потом стала искать, как выйти на партизан, и вышла на отряд дяди Вани. Ее использовали как разведчика. Ее поймали фашисты, били, допытывались, кто послал и какое задание. Вместе с Ваней Звонцовым приговорили к расстрелу.

Они встали у рва, взялись за ручки, и по команде “пли!” она потеряла сознание. Эта секунда ей спасла жизнь. Мальчик был убит. Отлежалась, поползла в отряд. Второй раз ее схватили в 43-м году, вырезали звезду на спине, обливали на морозе. Партизаны пытались ее отбить, напали на немцев, в результате атаки был ранен командир Слесаренко. И эта девочка нашла в себе силы и вытащила его.

Она попала в отряд уже почти слепая, ноги парализованы. Все решили, что она не жилец. Оставили в деревне. Отряд ушел. Слесаренко думал, что она умерла. После войны спустя 15 лет он выступал по радио и рассказывал о ней, и она, молчавшая все это время, объявила, что жива. Она состоялась как женщина, родила сына. А еще семерых детей взяла на воспитание в память о тех, кто бежал с ней из того эшелона.

Надежда Богданова дает интервью Серегею Смирнову. 1965 год

В годы войны была учреждена медаль “Партизану ВОВ”. Так вот, ее получила еще одна девочка, 13-летняя Асмолова. Оказывается, ей удалось пленить немецкого офицера и доставить в партизанский отряд. И в “Молодой гвардии” почти все эту медаль получили.

“Боевая подруга” и “Малютка”

– Женщины на войне водили танки, самолеты, были снайперами. То есть брали на себя не женскую работу. Как они себя чувствовали при этом?

– Конечно, видеть в прицел врага при таком приближении и в него стрелять – это неженское дело. А любое участие в войне – разве это женская работа? Я почитала записки Шурочки Шляховой. Это сестра моей очень хорошей знакомой. У девушки огромное было желание идти в армию.

Александра Шляхова

Шляхова окончила снайперскую школу в Подмосковье, это учреждение выпустило свыше 1000 снайперов, которые участвовали до конца войны на всех фронтах. Отбор был тщательный.

На задании надо было выйти на позицию, залечь и ждать, шли двойками. Шляхова пишет, что она видит немца, сидящего у сосны, как он жует и расслабился.

Но мало было поймать на мушку, надо было еще попасть. Стрелять, затаив дыхание. Это очень сложное дело – стрелять в человека, как бы ты его ни ненавидел.

И даже если ты попал, враг же тоже в паре, за него кто-то может ответить.

Так и случилось. Шляхова вернулась из отпуска, и ей предстояло идти с девушкой, у которой накануне на этом же рубеже погибла напарница. И многие говорили, ты с ней не ходи, подожди следующую. Но она активная комсомолка, не верила предсказаниям, и долг есть долг. Она поймала снайпера, но ее тоже поймали, она не вернулась.

Больше всего написано о снайперах, о летчицах. Только у нас были женские подразделения. Ночная авиация, бомбардировщицы, истребительная авиация, дальнего действия, которую возглавляла Гризодубова, вот эта школа снайперов, стрелковая бригада была.

– А женщины-танкисты?

– Было такое мнение, что в танковых войсках у нас не было женщин. Потом нашли четырех. Я нашла цифру 19. Женщины-механики, связисты, командиры танков. У Марии Октябрьской муж погиб на фронте. Она попросила, чтобы ее направили в ту бригаду, где служил он. Ее тяжело ранили в 44-м году, и она скончалась. Танк у нее был именной, “Боевая подруга” назывался. Марию очень уважали танкисты, она великолепно себя проявила в ходе Курской битвы.

“Боевая подруга”

Еще есть такая интересная женщина Катя Петлюк. Она была маленькая, 151 см ростом. И танк ее назывался “Малютка”. Очень интересная история – деньги на танк собрали дети со всего Союза после письма в газету маленькой Ады Занегиной. Просили назвать его “Малютка”. Через тридцать лет Петлюк и Занегина встретились.

– Женщина и танк. Трудно представить. Несмотря на ДОСААФ и ГТО вместе взятые.

– Я вообще не представляю, как женщине водить танк. Хоть средний, хоть легкий. Такая махина железная. У нас были Ращупкина, Бархатова, Логунова. Сотникова Ольга водила тяжелый танк. Дошла до Берлина и там написала: “Я – ленинградка!”

Были муж и жена Бойко. Они внесли 50 тысяч на строительство танка и потом воевали в одном экипаже. Но этот брак после войны распался, каждый пошел своим путем. Видите, одних война сближала, а других разделяла.

А еще можно вспомнить Евгению Кострикову, дочь Сергея Кирова от первого брака. Она ушла на фронт с незаконченным медицинским образованием, но в госпитале сидеть не хотела и пошла в Казанское танковое училище. Добилась, чтоб направили.

Евгения Кострикова

У нее сложились личные отношения с одним подполковником или полковником, такая фронтовая семья. А он, используя то, что она дочь Кирова, двигался по службе. Когда закончилась война, он сказал: прости, у меня в тылу моя семья. Кострикова так и не вышла замуж, и когда она скончалась, ее хоронила одна фронтовая подруга. Грустная история.

За меня и за Танюху

– В то же время на войне женщины не только водили танки и самолеты. Были и те, кто стирал, готовил. Их подвиг заметили?

– К сожалению, о работе бытовых отрядов, которые обстирывали наших солдат, я литературу не видела. Видно, тема не очень благодатная. Но это же жизнь, куда деваться. Тема трудового подвига, о ней писали как? Избирательно.

На место молодежи, ушедшей на фронт, приходили женщины разного возраста. Легкая, тяжелая промышленность – 80-90 процентов были женщины. В сельском хозяйстве практически полностью заменили мужчин.

Женщина выполняла работу, которая не прописана ей никакими уставами, никакой жизнью. Допустим, лесоповал. Это же надо представить. Это не подмосковные березы, а махины на Урале. И надо их срубить и вывезти, и не каждый мужчина на это способен. Так мы теряли детородных женщин.

Лесозаготовка

– А еще в шахтах работали.

– Да, меня потрясло, сколько женщин у нас работало в шахтах Кузбасса и Донбасса. В забоях была выше зарплата, а женщинам надо было кормить детей и семью. Даже после войны, несмотря на указы вывести лиц женского пола из-под земли, они сопротивлялись и не хотели выходить.

Во время войны они вносили в списки своих бригад мужей, любимых, которые сражались, и выполняли нормы за них. Это была форма выражения любви, дружбы, веры, что он вернется, раз он числится в бригаде.

А их мужья, когда дошли до Берлина, писали: “За меня и за Танюху”.

150 тысяч женщин получили правительственные награды. Только за войну. А награждали еще и за труд. Если за войну награждали в ходе войны, то за труд начали награждать уже позднее, в ходе пятилетки. Но об этих героинях труда мало говорят.

Нина Петрова. Фото: Ефим Эрихман

– Ну, если воевавшие женщины первое время прятали ордена, что уж тут говорить.

– В 1945 году Калинин на встрече с демобилизованными летчицами сказал: то, что сделали они на фронте – бесценно. Причем мужчин забирали всех подряд, а женщин тщательно отбирали. По его мнению, женщины в армии были на голову выше мужчин по физическим и моральным достоинствам. Вот такое признание. И летчица Кравцова спросила на этой встрече Калинина, почему так мало говорят о женщинах на фронте? То есть даже знаменитые награжденные летчицы отмечали, что даже их не замечают. Что говорить об остальных?

Что такое быть сапером или связистом и тащить катушку? А танки? Сидишь в коробке и знаешь, что если тебя подобьют, то все. На Курской дуге был подбит танк, который вела женщина. Так она выскочила, немцы пытались окружить махину. Экипаж вступил в перестрелку, и их отбили, спасли. А что такое – держать аэростат в ПВО, такую махину? Многие после войны были не способны иметь семью и детей.

М.И. Калинин вручает правительственную награду А.И. Масловской

– Многие этих детей теряли. Всех разом.

– Да, можно вспомнить историю Епистинии Степановой, у которой было 9 сыновей, и все они погибли. Вернулся только один, и прожил недолго.

Женщин не надо смешивать с грязью, а просто отдавать им должное. Потому что женщины, которые прошли фронт, не могли иметь детей – от переохлаждения, от поднятия тяжестей, потеряв любимых, они не могли создать семью.

Мы должны относиться уважительно. Как бы они ни были мужественны, все-таки они представители слабого пола. Женщины заслужили благодарное и нежное отношение.

Я не за то, чтобы нагнетать ужасы, особенно в праздничные дни. Я думаю, что 9 мая – великий день, и мы должны, отдавая дань и память павшим, говорить, что жизнь продолжается.

Я всегда привожу в пример письмо одного офицера. Что его потрясло, когда он освобождал одно из сел Белоруссии. Тишина, населения не видно, люди боятся выходить. В этой звенящей тишине по широкой сельской улице идет курица, а за ней цыплята. И все солдаты останавливаются и уступают дорогу этому живому существу.

И это пишет человек, у которого было всего 15-20 минут, он не знал, останется ли он жив или его снимет снайпер. Я всегда преклоняюсь перед мужеством и разумностью тех, кто воевал. Они умели и ненавидеть, и прощать, и любить.

Нина Петрова. Фото: Ефим Эрихман

26 ноября, 2014

Военная история знает много случаев жестокости, коварства и предательства.

Одни случаи поражают своей масштабностью, другие - своей верой в абсолютную безнаказанность, очевидно одно: по некоторым причинам, некоторые люди, попавшие в суровые военные условия почему-то решают, что им закон не писан, и они вправе распоряжаться чужими судьбами, заставляя людей страдать.

Ниже представлены одни из самых жутких реальностей, происходивших в военное время.

1. Детские фабрики нацистов

На фото ниже показан обряд крещения маленького ребёнка, который был "выведен" путём арийской селекции .

Во время обряда один из эсэсовцев держит над малышом кинжал, а новоиспечённая мама даёт нацистам клятву верности .

Важно отметить, что этот малыш был один из десятков тысяч младенцев, участвовавших в проекте "Lebensborn". Однако, не все детки получали жизнь на этой детской фабрике, некоторые похищались, и их там только растили.

Фабрика истинных арийцев

Нацисты полагали, что арийцев со светлыми волосами и голубыми глазами мало в мире, поэтому и было принято решение, кстати, теми же людьми, которые были ответственны за Холокост, о запуске проекта "Lebensborn", занимавшегося выведением чистокровных арийцев , которые в будущем должны были пополнить нацистские ряды.

Селить детей планировалось в красивых домах, которые были присвоены после массового истребления евреев.

А начиналось всё с того, что после оккупирования Европы активно поощрялось среди эсэсовцев смешение с коренными жителями. Главное, чтобы численность нордической расы росла.

Беременных незамужних девушек, в рамках программы "Lebensborn", размещали в дома со всеми удобствами, где они рожали и растили своих детей. Благодаря такой заботе в годы войны удалось вырастить от 16 000 до 20 000 нацистов.

Но, как впоследствии выяснилось, такого количества оказалось недостаточно, поэтому были приняты другие меры. Фашисты стали насильно отнимать у матерей детей, обладавших нужным цветом волос и глаз.

Стоит добавить, что многие из присвоенных детей были сиротами . Конечно, светлый цвет кожи и отсутствие родителей - это не оправдание деятельности нацистов, но, тем не менее, в то тяжелейшее время у детей было что поесть и крыша над головой.

Некоторые родители отдавали своих детей, чтобы не закончить жизнь в газовой камере. Тех же, которые максимально подходили под заданные параметры, отбирали буквально сразу же, без лишних уговоров .

При этом не проводилось никаких генетических экспертиз, детей отбирали, основываясь лишь на визуальной информации. Отобранных включали в программу, или же они направлялись в какую-то немецкую семью. Те, которые не подошли, заканчивали свою жизнь в концентрационных лагерях.

Поляки говорят о том, что из-за этой программы, страна лишилась около 200 000 детей. Но вряд ли когда-либо удастся узнать точную цифру, потому как многие детишки успешно освоились в немецких семьях.

Жестокость во время войны

2. Венгерские ангелы смерти

Не думайте, что только фашисты зверствовали во время войны. Пьедестал извращённых военных кошмаров с ними делили обычные венгерские женщины.

Оказывается, чтобы совершать преступления вовсе не обязательно нести службу в армии. Эти милые хранительницы домашнего фронта, объединив свои усилия, отправили на тот свет почти триста человек.

Началось всё во время Первой мировой войны. Именно тогда многие женщины, проживающие в деревне Нагирёв, мужья которых ушли на фронт, начали вовсю интересоваться расположившимися недалеко военнопленными союзнических армий.

Женщинам нравились такого рода интрижки, военнопленным, судя по всему, тоже. Но, когда их мужья начали возвращаться с войны, стало происходить что-то ненормальное. Один за одним солдаты умирали . Из-за этого деревня получила название "район убийств".

Убийства начались в 1911 году, именно тогда в селе появилась повитуха по имени Фузекас (Fuzekas). Она и научила женщин, оставшихся временно без мужей, избавляться от последствий контактов с любовниками.

После того, как солдаты стали возвращаться с войны, повитуха предложила жёнам варить липкую бумагу, предназначенную для уничтожения мух, чтобы получить мышьяк, а затем добавлять его в еду.

Мышьяк

Таким образом они смогли совершить огромное количество убийств, а безнаказанными женщины оставались благодаря тому, что деревенский чиновник был братом повитухи , и во всех свидетельствах о смерти жертв писал "не убит".

Способ получил настолько сильную популярность, что практически любая, даже самая незначительная проблема, стала решаться при помощи супа с мышьяком . Когда соседние поселения наконец-то поняли, в чём дело, пятидесяти преступницам удалось убить триста человек, в том числе неугодных мужей, любовников, родителей, детей, родственников и соседей.

Охота на людей

3. Части человеческого тела как трофей

Важно сказать, что во время войны многие страны вели пропаганды среди своих солдат, в рамках которых им внедрялось в мозг, что противник - это не человек.

Отличились в этом плане и американские солдаты, на психику которых воздействовали очень активно. Среди них распространялись так называемые "охотничьи лицензии".

Одна из них звучала так: Сезон охоты на японцев открыт! Ограничений нет! Охотники получают вознаграждение! Бесплатные боеприпасы и экипировка! Вступайте в ряды американской морской пехоты!

Поэтому ничего удивительного нет в том, что американские солдаты во время сражения Гуадалканал (Guadalcanal), убивая японцев, отрезали у них уши и хранили их как сувениры.

Более того, из зубов убиенных мастерили ожерелья, их черепа отправлялись домой как памятные подарки, а уши часто носили на шее или на ремне.

Многие советские женщины, служившие в Красной Армии, готовы были покончить с собой, чтобы не попасть в плен. Насилие, издевательства, мучительные казни – такая судьба ждала большую часть пленных медсестер, связисток, разведчиц. Лишь немногие оказывались в лагерях военнопленных, но и там их положение зачастую было даже хуже, чем у мужчин-красноармейцев.

Во время Великой Отечественной в рядах Красной Армии сражалось более 800 тысяч женщин. Немцы приравнивали советских медсестер, разведчиц, снайперов к партизанам и не считали их военнослужащими. Поэтому германское командование не распространяло на них даже те немногие международные правила обращения с военнопленными, которые действовали в отношении советских солдат-мужчин.

В материалах Нюрнбергского процесса сохранился приказ, действовавший на протяжении войны: расстреливать всех «комиссаров, которых можно узнать по советской звезде на рукаве и русских женщин в форме».

Расстрел чаще всего завершал череду издевательств: женщин избивали, жестоко насиловали, на их телах вырезали ругательства. Тела нередко раздевали и бросали, даже не задумываясь о погребении. В книге Арона Шнеера приведено свидетельство немецкого солдата Ганса Рудгофа, который в 1942 году увидел мертвых советских санитарок: «Их расстреляли и бросили на дорогу. Они лежали обнаженные».

Светлана Алексиевич в книге «У войны не женское лицо» цитирует воспоминания одной из женщин-военнослужащих. По ее словам, они всегда держали для себя два патрона, чтобы застрелиться, а не попасть в плен. Второй патрон – на случай осечки. Эта же участница войны вспоминала, что произошло с пленной девятнадцатилетней медсестрой. Когда ее нашли, у нее была отрезана грудь и выколоты глаза: «Ее посадили на кол... Мороз, и она белая-белая, и волосы все седые». В рюкзаке у погибшей девушки были письма из дома и детская игрушка.

Известный своей жестокостью обергруппенфюрер СС Фридрих Еккельн приравнивал женщин к комиссарам и евреям. Всех их, согласно его распоряжению, полагалось допрашивать с пристрастием и затем расстреливать.

Женщины-военнослужащие в лагерях

Тех женщин, кому удавалось избежать расстрела, отправляли в лагеря. Там их ожидало практически постоянное насилие. Особенно жестоки были полицаи и те военнопленные-мужчины, которые согласились работать на фашистов и перешли в лагерную охрану. Женщин часто давали им «в награду» за службу.

В лагерях зачастую не было элементарных бытовых условий. Заключенные концлагеря Равенсбрюк старались по возможности облегчить свое существование: голову мыли выдававшимся на завтрак эрзац-кофе, сами тайно вытачивали себе расчески.

Согласно нормам международного права, военнопленных нельзя было привлекать к работам на военных заводах. Но к женщинам это не применяли. В 1943 году попавшая в плен Елизавета Клемм попыталась от имени группы заключенных опротестовать решение немцев отправить советских женщин на завод. В ответ на это власти сначала избили всех, а потом согнали в тесное помещение, где нельзя было даже двинуться.

В Равенсбрюке женщины-военнопленные шили обмундирование для немецких войск, работали в лазарете. В апреле 1943 года там произошел и знаменитый «марш протеста»: лагерное начальство хотело наказать непокорных, которые ссылались на Женевскую Конвенцию и требовали обращения с ними как с военнослужащими, попавшими в плен. Женщины должны были маршировать по территории лагеря. И они маршировали. Но не обреченно, а чеканя шаг, как на параде, стройной колонной, с песней «Священная война». Эффект от наказания получился обратным: женщин хотели унизить, а вместо этого получили свидетельство непреклонности и силы духа.

В 1942 году под Харьковом в плен попала санитарка Елена Зайцева. Она была беременна, но скрыла это от немцев. Ее отобрали для работы на военном заводе в городе Нойсен. Рабочий день длился 12 часов, ночевали в цехе на деревянных нарах. Кормили пленных брюквой и картошкой. Трудилась Зайцева до родов, принять их помогли монахини из расположенного недалеко монастыря. Новорожденную отдали монахиням, а мать вернулась на работу. После окончания войны матери и дочери удалось воссоединиться. Но таких историй со счастливым концом немного.

Только в 1944 году вышел специальный циркуляр начальника полиции безопасности и СД об обращении с военнопленными-женщинами. Их, как и других советских пленных, надлежало подвергнуть полицейской проверке. Если выяснялось, что женщина «политически неблагонадежна», то статус военнопленной с нее снимался и ее передавали полиции безопасности. Всех остальных направляли в концлагеря. Фактически, это был первый документ, в котором женщин, служивших в советской армии, уравнивали с военнопленными-мужчинами.

«Неблагонадежных» после допросов отправляли на казнь. В 1944 году в концлагерь Штуттгоф доставили женщину-майора. Даже в крематории над ней продолжали издеваться, пока она не плюнула немцу в лицо. После этого ее живой затолкали в топку.

Бывали случаи, когда женщин отпускали из лагеря и переводили в статус гражданских рабочих. Но сложно сказать, каков был процент действительно отпущенных. Арон Шнеер замечает, что в карточках многих военнопленных-евреек запись «отпущена и направлена на биржу труда» на самом деле означала совсем иное. Их формально отпускали, но на самом деле переводили из шталагов в концлагеря, где и казнили.

После плена

Некоторым женщинам удавалось вырваться из плена и даже вернуться в часть. Но пребывание в плену необратимо их меняло. Валентина Костромитина, служившая санинструктором, вспоминала о своей подруге Мусе, побывавшей в плену. Она «страшно боялась идти в десант, потому что была в плену». Ей так и не удалось «переступить мостик на причале и взойти на катер». Рассказы подруги производили такое впечатление, что Костромитина боялась плена даже больше, чем бомбежки.

Немалое количество советских женщин-военнопленных после лагерей не могло иметь детей. Нередко над ними ставили эксперименты, подвергали принудительной стерилизации.

Те, кто дожил до конца войны, оказывались под давлением со стороны своих же: нередко женщин упрекали в том, что они выжили в плену. От них ожидали, что они покончат с собой, но не сдадутся. При этом в расчет не принималось даже то, что у многих в момент пленения не было при себе никакого оружия.

В годы Великой Отечественной было распространено и такое явление как коллаборационизм.
Вопрос о том, и сегодня является предметом изучения для историков.

ЖЕНЩИНЫ НА ФРОНТАХ. ПОТЕРИ. МАЛОИЗВЕСТНЫЕ ФАКТЫ.

К началу войны организационно РККА состояла из Сухопутных войск, ВВС, РККФ (флот) и войск ПВО. Отдельно на учёте НКВД находились внутренние (охранные) войска и пограничники. Кроме того, при различных наркоматах действовали строительные военизированные, но, как правило, не вооруженные, отряды – аналог небезызвестного стройбата в СССР. Общая численность личного состава перечисленных видов ВС, родов войск, отдельных частей и подразделений составляла накануне войны по различным оценкам от 4,8 до 5,4 млн.чел. По закону о всеобщей воинской обязанности от 1.09. 1939 г. допускался призыв на военную службу женщин с медицинским, ветеринарным и специальным техническим (в основном, связь) образованием – то есть массовый призыв женщин в войска тем законом не предполагался. Перед войной даже медицинские и санитарные учреждения РККА не имели в своих штатах сколь либо значительного контингента женщин-военнослужащих, и уж тем более не предусматривались женщины-санитарки и санинструкторы в составе стрелковых рот и батальонов. Женщины как вольнонаёмные служащие работали в сетях Военторга, занимали должности врачей, фельдшеров, медсестер и младшего персонала в развертываемых армейских и фронтовых госпиталях, служили на технических должностях связисток и телефонисток в высших штабах и политуправлениях.
С началом военных действий ситуация меняется коренным образом, впрочем, как и по всей армии и стране в целом. В потоке добровольцев, желающих защищать Родину с оружием в руках, оказалось немалое количество женщин. Точных цифр нет, но существует масса фотодокументов, на которых в очередях к военкоматам стоит едва ли не половина девушек, в том числе выпускниц-десятиклассниц, только-только с выпускного бала. Патриотический порыв советских людей, желающих пойти добровольцем на фронт, официально властями приветствовался и широко пропагандировался, но именно в первые дни войны ситуация с добровольцами в реальности была не так однозначна. Дело вот в чем. По последнему мобилизационному плану МП-41 при объявлении открытой мобилизации предполагалось в течение нескольких дней призвать в Действующую армию свыше 4,8 млн. военнообязанных (в том числе и определенный процент женщин). В советские, особенно сталинские времена, ВСЕ военнообязанные состояли на учете не только по месту жительства в военкоматах, но и в 1-х отделах по месту работы. И у каждого в военном билете (многие помнят) был вклеен розовый листок – мобилизационное предписание – с указанием в какие сроки (обычно сутки) куда именно явиться и что с собой иметь (рядовому – вещмешок, офицеру – чемодан). То есть, расписано все до мелочей: по получению приказа и вскрытии пакетов маховик мобилизации приводился в действие незамедлительно, и в этой четкой схеме сотни тысяч добровольцев предусмотрены не были. И военкоматы ломали голову и запрашивали инстанции: что делать с такой массой добровольцев? Это позже, когда стал очевидным затяжной характер войны, а продвижение немцев не столь стремительным, прифронтовые города сумели организовать народное ополчение и истребительные рабочие дружины именно из добровольцев. А на первых порах они вносили, порой, элемент дезорганизации в работу военкоматов. Но об этом говорит как-то не принято ни сейчас, ни, тем более, тогда. Это как в советские времена: все из кожи вон лезли лишь бы план перевыполнить, а это перевыполненное в плановом хозяйстве оказывалось ненужным балластом. По плану мобилизации МП-41 повестки получили и десятки тысяч женщин медицинских и технических специальностей.
Жестокие, небывалые, непредвиденные потери вынудили руководство страны пойти весной 1942 года на проведение мобилизации и среди женщин, уже не только по традиционным специальностям, но и по более широкому спектру военных профессии, вплоть до формирования женских стрелковых подразделений. Принято считать, и эта цифра фигурирует во всех источниках, что всего за годы войны поступило в войска (в том числе и на флот) добровольно и по мобилизации порядка 800 тысяч женщин-военнослужащих. Мы увидим позже, что фактически их было гораздо больше.
При упоминании термина «женщина-фронтовик» перед глазами сразу встает образ тех самых медсестёр – «сестричек» - с сумкой через плечо, в кирзовых сапогах, в беретике и в юбчонке. Насчёт «юбчонки» - въевшийся и привитый нам сотнями фильмов о войне стереотип. Да, юбка защитного цвета (синяя – парадная) полагалась младшему начсоставу и женщинам-рядовым, но фактически единственным отличием в обмундировании мужчин и женщин был именно беретик и все – вместо юбок приходилось влезать в солдатские галифе, башмаки с обмотками, а зимой в ватные безразмерные штаны – вблизи и не различишь, кто есть кто... И здесь, кстати, об особенностях женской физиологии: её не учитывала промышленность Советского Союза вплоть до 1990-х годов, а уж тем более интендантские службы во время войны. Только в начале 1943 г. отдельным распоряжением НКО женщинам-военнослужащим выдавался дополнительный кусок мыла (на месяц) и все. Вот и все привилегии женского пола на войне.
По штатному расписанию стрелкового полка РККА (оно принципиально за всю войну не менялось) стрелковой роте (178 чел. по штату) полагалось иметь санитарное отделение в составе одного санинструктора и 4 санитаров с вооружением - один наган на всех, то есть «сестрички» вооружены не были. Кроме того, батальону полагался санитарный взвод в составе одного врача, 3 фельдшеров и 4 санинструкторов. В полку – санитарная рота из 4 врачей, 11 фельдшеров и 40 санитаров – по сути, перевязочный пункт, с которого раненые после первичной обработки должны были направляться в дивизионный (корпусной) лазарет. Гендерный состав санитарных подразделений не оговаривался, но до войны женщин-санитарок и санинструкторов на полковом уровне не было. А вот с началом войны штатные санитарные и врачебные должности начинают заполняться женщинами, как добровольцами, так и призванными военкоматами. Всего принято считать (эта цифра фигурирует практически во всех источниках по этой теме), что в войсках передней линии в санитарных подразделениях состояло до 40% женщин, а всего в медучреждениях РККА в годы войны – до 60%. Сколько это в абсолютных цифрах – еще одна величайшая тайна века - далее попробуем оценить хотя бы приблизительно. Вот эти безликие 40% и есть те самые «сестрички» поля боя, вытаскивающие раненых и оказывающих первую помощь – четыре на роту; правда, по распоряжению комроты санинструкторам в помощь могли дополнительно выделяться бойцы. Кстати, за вынос с поля боя с оружием 15 раненых санитару полагалась «За боевые заслуги», а за 25 раненых – уже «Красная Звезда». Известны случаи спасения отдельными героинями сотен военнослужащих РККА, есть среди них и Герои Советского Союза.
Но работа, вообще-то, не женская. Вытащить, зачастую под огнем противника, неподвижного тяжеленного раненого (да еще, желательно, с оружием) затруднительно и здоровенному мужику, а как это делалось молодой, как правило, хрупкой девушкой-женщиной – уму непостижимо. Вот он реальный героизм и самопожертвование. Здесь надо признать, направление женщин санитарками на поле боя – мера вынужденная: ужасающие потери первых месяцев войны, да и едва ли не всего 1942 года вынудили военное руководство к этой мере. Эвакуация раненых с поля боя даже после завершения его активной фазы была смертельно опасной: немецкие снайперы охотились за санитарами - потери санитаров-носильщиков составили 88% от всех потерь л/с медслужбы РККА. Еще один характерный момент для начального периода войны: командиры подразделений ввиду абсолютного некомплекта строевого л/с в напряженной обстановке вынужденно бросали (вопреки приказам вышестоящего командования) в бой и санитаров-мужчин, и поэтому реально вытаскивать раненых приходилось девчонкам-санитаркам уже без всякой помощи. Эх, Россия! Во время Первой мировой войны, между прочим, в русской армии эвакуацией раненых с поля боя занимались специально подобранные дюжие мужики-санитары, как правило, плохо обращающиеся с винтовкой и путающие «лево-право», но привычные к тяжелому физическому труду. В частях Вермахта этим делом занимались также, исключительно, санитары-мужчины.
Второй устойчивый образ женщины-фронтовика связан уже с авиацией, в том числе это и знаменитые «ночные ведьмы» - летный и технический состав авиаполка ночных бомбардировщиков По-2. Помимо этого общеизвестного и «раскрученного» полка весной 1942 года были сформированы истребительный авиаполк на Як-1 с преобладанием в летном составе женщин-пилотов и ближнебомбардировочный авиаполк на самолетах Пе-2 также со смешанным летно-техническим составом. Уже не столь массово, но женщины-пилоты встречались и в авиачастях, помимо указанных. Истребителю Лилии Литвяк приписывают 12 (а где и 14) побед индивидуально и 4 в группе. Этот результат не был превзойден никем и никогда. Девчонка погибла летом 1943 г. не дожив до 22 лет(!). Юное симпатичное лицо... Летчице Будановой засчитано 11 сбитых самолетов противника. Тут все же есть некоторая странность: как известно, за 10 сбитых самолетов давали Героя, а девушкам это высокое звание было присвоено посмертно только в...1990 году.
Следующая распространенная и на слуху военная специальность среди женщин-фронтовиков – это снайперы. Действительно, женская точность, аккуратность, внимание к мелочам казалось, как нельзя лучше способствовали привлечению женщин в ряды снайперов. И по современным нам фильмам о войне мы убеждены в массовости женского снайперского движения. Однако, это не совсем так. Если за все годы войны для Действующей армии различными школами и курсами было подготовлено более 102 тысяч снайперов, то вот женщин среди них, оказывается, было только 2800 человек. Это были, как правило, юные девчушки 18-25 лет и они, кстати, уничтожили более 12 тысяч военнослужащих противника - коэффициент вполне достойный. Но вот если это общее количество девушек-снайперов разделить на число фронтов, а там по армиям, а в тех по дивизиям, то становится понятно: вопреки общепринятому мнению, женщина –снайпер на передовой все же не была обыденным явлением.
Далее среди женщин-фронтовиков мы хорошо представляем себе по книгам и фильмам о войне расчеты зенитных орудий, бойцов противовоздушной обороны. В знаменитой «А зори здесь тихие» девушки-зенитчицы управлялись с орудиями калибра 85 мм и защищали от налетов вражеской авиации Кировскую ж.д. Многие удивятся, но всего в частях ПВО (в том числе частях аэростатов заграждения) за время войны побывало до 300 тысяч женщин-военнослужащих. Здесь можно возразить, мол, служба в ПВО, прикрывающей тыловые города, к фронтовой не относится. Да, до фронта порой было далековато, но девушки-зенитчицы под реальной бомбежкой отражали налеты вражеских бомбардировщиков, как, например, это неоднократно происходило в небе тылового Саратова в 1942 г. Отражали и погибали вдали от фронта. Для справки: выстрел к зенитному орудию калибра 85 мм весит 15 кг, а деревянная укупорка для 4 снарядов – уже за 60. Налет (и стрельба) продолжался, если бомбардировщики идут волнами, более часа – вот и считайте. Зачастую зенитным расчетам приходилось вступать в бой с сухопутными войсками и отражать танковые атаки. Как это было под Сталинградом в августе 1942, где состоящий на 60% из девушек 1077-й полк ПВО весь полег, а оставшихся в живых 40 девушек немцы, раздосадованные неожиданным и ожесточенным сопротивлением, расстреляли.
Рассмотрим к уже заявленным, еще несколько малоизвестных широкому читателю специальностей женщин-военнослужащих на фронтах Великой Отечественной. Так, расчеты минометов калибра 82 и 120 мм могли состоять полностью из женщин. Поначалу такие расчеты придавались формируемым женским стрелковым бригадам, но и потом, после отказа от подобных частей, минометчицы продолжали воевать уже в составе обычных подразделений. Всего за годы войны на этих сугубо мужских должностях воевало до 6 тысяч женщин-красноармейцев. Почему сугубо мужских – а вот почему: миномет калибра 82 мм весил 60 кг, правда, разбирался на три примерно равные части; мина, вроде не тяжелая – 3,5 кг, но вот вьюк с тремя «лотками» (укупорка 9-ти мин) весит уже 47 кг, и как это таскать девчушкам, в которых в самих по 50?! А ведь таскали и стреляли, и попадали, и наносили урон врагу...
Одной из самых массовых военно-технических специальностей, в которой женщины широко заменили мужчин, являлась связь во всех видах. Здесь также существует интересный и характерный почти по всем специальностям, освоенных женщинами во время войны, разброс как в данных о численности войск связи на фронтах Великой Отечественной вообще и по процентному соотношению женщин в этих войсках, в частности. Так, по данным (): «женщины составляли 12% личного состава войск связи, а общая численность войск связи превышала 100 тысяч человек». То есть, женщин, получается, в войсках связи было «всего-то» 12 тысяч. Здесь же, ниже, цитирую, вопреки логике и здравому смыслу: «...сотни тысяч связистов награждены орденами и медалями». И этот ляп кочует от издания к изданию. Так сколько же было связистов: сто тысяч, или, все же несколько сот тысяч? Опять государственная тайна. В то же время из () следует, что курсами Всевобуча (только Всевобуча, существовали и иные) было подготовлено 45509 связисток. Вот эту цифру и примем за основу.
О женщинах-артиллеристах ствольной артиллерии сведений добыть не удалось, скорей всего их и не было. Но известны женщины-танкисты, причем весьма героические, управлявшиеся и с тридцатьчетверками. Но даже полностью женских экипажей не существовало и вот, думается почему: выстрел танковой пушки калибра 76 мм весит 10 кг, а гусеничный трак, менять которые приходилось регулярно с помощью лома и кувалды, весит 16 кг. С трудом можно представить себе такой женский ратный труд, а ведь справлялись...
И, наконец, вовсе малоизвестные факты. После катастроф лета 1942 года НКО была предпринята попытка пополнить ряды строевых частей женщинами путем формирования из них рот, батальонов и даже отдельных женских стрелковых бригад. В 1943 году только Рязанское пехотное училище подготовило 1388 женщин-командиров (младших офицеров). Также был сформирован 1-й отдельный запасной стрелковый полк, подготовивший 5175 женщин-бойцов и младших командиров. Кроме того, курсами Всевобуча за годы войны подготовлено 4522 станковых пулеметчицы, 15209 девушек стрелков-автоматчиц. Здесь неизвестно, сколько именно из окончивших Всевобуч попали в итоге на фронт, но надо полагать, не меньше половины, иначе зачем было их проводить? Только вот особой славы, надо признать, эти чисто женские формирования не снискали. Отдельных женских стрелковых полков не было, формировались полки смешанного состава: из двух обычных мужских батальонов и одного женского.
Особенности женской физиологии, а главное, психосоматики (ох, не зря весь спорт разделен на мужской и женский) приводили порой к полной растерянности личного состава под огнем противника или бомбежкой, потери контроля и панике – соединение превращалось в толпу плачущих, бросивших оружие – увы, как ни крути - но баб и девок в военной форме. Не их это дело! И здесь пример современной армии Израиля, где в армии служат и юноши, и девушки – не показателен (только любопытно взглянуть, как это они в одной казарме размещаются). Серьезной войны Израиль не ведет более 40 лет, а полицейские операции против безоружных палестинцев – совсем не война, а так – пейнтбол. Женщина водит машину аккуратно, осторожно, в щадящих режимах, но теряется в сложных дорожных ситуациях, когда надо принимать мгновенное решение, и уж тем более это касается воздушного боя на скоростях свыше 500 км/час – поэтому и были женщины-истребители в единичном количестве. Также теряется под обстрелом и женщина-пехотинец - увы! Горькая правда. Попытки командования организовать полностью женские стрелковые части, и даже смешанного состава, к успеху не привели.
А вот в военно-автомобильных частях, напротив, мужской контингент заменялся женским в массовом порядке – количество женщин (водителей и механиков) достигало к концу войны 50% списочного состава. С учетом того, что на балансе РККА к маю 1945 состояло 661 тысяча только автомобилей (а еще ведь трактора), получается количество женщин шоферов и механиков в военной форме достигало как минимум 330 тысяч человек. Сколько из них трудилось в прифронтовой зоне, а уж тем более сколько погибло при артобстрелах, бомбежках, подрывах на минах, да и просто в автоавариях – неведомо.
В рамках данной статьи, посвященной женщинам-фронтовикам, мы обходим тему участия женщин в партизанском движении, в подполье на оккупированных территориях, в диверсионных и разведывательных отрядах (Зоя Космодемьянская из их числа), шедших по ведомству НКВД-СМЕРШ. Сколько их было и сколько не вернулось – опять-таки тайна, даже через 70 лет. Мы только предполагаем, что было этих девчонок, как правило, добровольцев, десятки тысяч.
Для сравнения приведем количество женщин военнослужащих Вермахта на должностях санитарок, летчиц, зенитчиц, минометчиц, шоферов, пехотинцев и так далее. Так вот: их не было НИ ОДНОЙ. Немцы на поле боя обходились санитарами-мужчинами, да и в прочие мужские епархии фройляйн не допускали. Даже когда война пришла на территорию Германии, мы не знаем фактов участия немецких девушек ни в фольксштурме, ни в каких-либо развед- и диверсионных отрядах абвера. И кстати, характерно абсолютное отсутствие какого-либо партизанского движения при оккупации Германии союзниками. Получается, немецким девушкам было наплевать на рейх и фюрера, а вот у наших любовь к Родине - в крови, будь она хоть царская, хоть советская. (Также у наших союзников-британцев, справедливости ради, стоит отметить комплектование некоторых частей ПВО женщинами).
В начале Великой Отечественной, когда немцам среди масс военнопленных РККА начали попадаться и женщины в военной форме (санитарки и связистки на первых порах), те не могли взять в толк, что это обычные красноармейцы на низших должностях и подозревали в них замаскированных особо фанатичных комиссаров и политруков. Существовал даже специальный приказ, согласно которому женщины-военнопленные подлежали расстрелу на месте, и приказ этот методично на первых порах выполнялся. С лета 1942 г. немцы освобождали, все же, после «политической и расовой фильтрации» советских женщин-военнопленных, с условием их «вольного поселения» или же отправляли на работу в Германию, а за отказ от перехода в категорию гражданских рабочих (а такие случаи были не единичны) могли отправить в концлагерь (женский лагерь Равенсбрюк). Кошмар лагерей военнопленных для женщин был втройне усиленным просто потому, что они – женщины.
Теперь попробуем скорректировать традиционно принятую цифру 800 тысяч женщин-военнослужащих на фронтах Великой Отечественной. И не только на фронтах, в ближнем тылу (который часто в 41-м и в 42-м становился фронтом) служили и воевали зенитчицы ПВО, персонал армейских и фронтовых госпиталей, женщины-автомобилисты и так далее. Мы выяснили, в ПВО служило около 300 тысяч женщин, в военно-автомобильных частях – до 330 тысяч, в войсках связи не менее 45 тысяч, в стрелковых войсках и ВВС – до 30 тысяч, на флоте – 24 тысячи. Получается уже 730 тысяч человек. Далее приводим цитату из () « 700 тысячная армия врачей и среднего медицинского персонала, а также санитаров-носильщиков, санинструкторов и на фронте и в тылу была занята спасением раненых и восстановлением их здоровья». Из () следует, повторюсь, что женщин среди всего медицинского персонала было 60%, то есть 420 тысяч человек. Итак, мы насчитали не 800 тысяч, а уже 1150 тысяч женщин в военной форме, стоявших на учете наркомата обороны и наркомздрава. Это, опять же, без сотрудниц НКВД-СМЕРШ, партизанок и подпольщиц. Далее следует самая горькая глава – о потерях...
Потери среди женщин-военнослужащих отдельно никем никогда отдельно не выделялись, может, просто потому, что в СССР женщина была такой же тягловой единицей и рядовым бесполым строителем коммунизма, как и мужик. Такое отношение к женщине-военнослужащему характерно из следующего (). Цитата: «...по донесениям военных округов о количестве врученных военкоматами извещений родственникам на погибших и умерших лиц вольнонаёмного состава – всего 94662 человека» (это 1941 год). Здесь же честно указывается, что эти данные не полные, определить отдельно по «похоронкам» гендерную принадлежность погибшего(ей) не представляется возможным, так как в списках женщины зачастую, и как правило, значились просто «рядовой». Причем, надо полагать, здесь имеются в виду женщины-вольнонаёмные первых месяцев войны: персонал полевых лазаретов, эвакопунктов, банно-прачечных отрядов и т.п. Позже большинство таких военнослужащих были переведены в штаты РККА.
Из () следует (цитата): «По данным 29 фронтов боевые потери медицинского корпуса составили 210601 человек (безвозвратные – 84793). На поле боя осталось 88% санитаров и носильщиков» – вот уж поистине смертельная должность, и штрафбат не нужен. С учетом того, что женщины составляли до 60% всего медперсонала, безвозвратные потери среди женщин-медиков можно определить в 53500 человек.
Безвозвратные потери среди женщин-военнослужащих в строевых частях – стрелковые подразделения, пулеметчицы, снайперы, авиация – можно попытаться оценить пропорционально потерям РККА в целом. Но, здесь по безвозвратным потерям армии за время войны (погибшие, умершие от ран в госпиталях, пропавшие без вести, погибшие в плену) у различных авторов и исследователей существует расхождение буквально в разы: от благостных и сравнимых с потерями Германии и ее союзников на Восточном фронте 8,5 млн. чел. до жутких и фантастических 26, 4 млн. чел. (только армия, население само собой, дополнительно). Общее количество военнослужащих, поставленных под ружье за все время войны (с учетом предвоенной численности армии, которая также различна у разных авторов) колеблется по разным оценкам от 34 до 40 млн.чел. Получается, что безвозвратные потери армии оцениваются как 25-60% от призыва. Считая, что женщин в строевых частях побывало как минимум 30 тысяч человек, потери составили от 8 до 18 тысяч человек. Потери женщин-военнослужащих в частях ПВО, в войсках связи, в автомобильных войсках без архивных поисков оценить невозможно даже теоретически. Ясно, что они были, но сколько?..
Остановимся, хотя бы, на известных нам теперь цифрах потерь среди женщин-военнослужащих в Великой Отечественной войне. Это, во-первых, 94662 вольнонаемного персонала первого года войны, 53500 погибших женщин медицинского и санитарного корпуса, во-вторых, и, в-третьих, не менее 18 тысяч женщин-военнослужащих, погибших непосредственно на фронтах. Получается 166 тысяч человек. В этой цифре, возможно, был двойной учет погибших женщин-вольнонаёмных и медико-санитарного персонала, но, повторюсь, данные совершенно не полные и оценочные. Мы не знаем потери среди женщин в частях ПВО, в войсках связи, на флоте и так далее; мы не знаем, сколько их погибло в немецком плену, сколько не вернулось с заданий по линии НКВД-СМЕРШ, сколько погибло в партизанской войне и в подполье в тылу врага – ясно, что сотни тысяч, но точных цифр нет.
ЭПИЛОГ
Как нам удалось выяснить, женщин-фронтовиков было все же гораздо больше общепринятой цифры в 800 тысяч человек - как минимум 1млн.150 тысяч. При этом неведомо сколько их воевало в составе партизанских отрядов и среди подпольщиков, сколько радисток и подрывников входили в диверсионные группы. Сколько при этом погибло женщин-военнослужащих точно установить невозможно и отдельно таким подсчетом едва ли кто занимался. В данной статье установлена грубо приблизительная и далеко не полная цифра в 166 тысяч погибших женщин-фронтовичек. Это как минимум. (А вы попробуйте представить себе эти тысячи на одном поле).
Вот мы говорим «женщины», а в реальности были то девчонки 18-25 годов, молодые, цветущие. Не бабское это дело – воевать, а пришлось...
Как бы там ни было - и в дни Побед, и в дни Скорби - не забудьте помянуть и их - молодых,красивых, разбросанных в братских могилах от Волги до Эльбы.

Данный текст составлен на основе дневниковых записей Владимира Ивановича Трунина, о котором мы не раз уже рассказывали нашим читателям. Это информация уникальна тем, что передаётся из первых рук, от танкиста, прошедшего на танке всю войну.

До Великой Отечественной войны женщины в частях Красной Армии не служили. Но нередко «несли службу» на пограничных заставах вместе со своими мужьями-пограничниками.

Судьбы этих женщин с приходом войны сложились трагически: большая их часть погибла, лишь единицы сумели выжить в те страшные дни. Но об этом я потом расскажу отдельно…

К августу 1941-го года стало очевидно, что без женщин никак не обойтись.

Первыми на службу в Красную Армию заступили женщины- медработники: развёртывались медсанбаты (медикосанитарные батальоны), ППГ (полевые подвижные госпитали), ЭГ (эвакогоспитали) и санитарные эшелоны, в которых служили молоденькие медсёстры, врачи и санитарки. Потом в Красную Армию военкомы стали призывать связисток, телефонисток, радисток. Дошло до того, что почти все зенитные части были укомплектованы девушками и молодыми незамужними женщинами в возрасте от 18 до 25 лет. Стали формироваться женские авиационные полки. К 1943-му году в Красной Армии служили в разное время от 2 до 2.5 миллионов девушек и женщин.

Военкомы призывали в армию самых здоровых, самых образованных, самых красивых девушек и молодых женщин. Все они показали себя очень хорошо: это были храбрые, очень стойкие, выносливые, надёжные бойцы и командиры, были награждены боевыми орденами и медалями за храбрость и отвагу, проявленную в бою.

Например, полковник Валентина Степановна Гризодубова, Герой Советского Союза, командовала авиационной бомбардировочной дивизией дальнего действия (АДД). Это её 250 бомбардировщиков ИЛ4 вынудили в июле-августе 1944 года капитулировать Финляндию.

О девушках-зенитчицах

Под любой бомбёжкой, под любым обстрелом они оставались у своих орудий. Когда войска Донского, Сталинградского и Юго-Западного фронтов замкнули кольцо окружения вокруг вражеских группировок в Сталинграде, немцы попытались организовать воздушный мост с занятой ими территории Украины в Сталинград. Для этого весь военно-транспортный воздушный флот Германии был переброшен под Сталинград. Наши русские девушки-зенитчицы организовали зенитный заслон. Они за два месяца сбили 500 трёхмоторных германских самолётов Юнкерс 52.

Кроме того, они сбили ещё 500 самолётов других типов. Такого разгрома немецкие захватчики не знали ещё никогда и нигде в Европе.

Ночные ведьмы

Женский полк ночных бомбардировщиков подполковника гвардии Евдокии Бершанской, летая на одномоторных самолётах У-2, бомбил немецкие войска на Керченском полуострове в 1943-м и в 1944-м годах. А позже в 1944-45 гг. воевал на первом Белорусском фронте, поддерживая войска маршала Жукова и войска 1-й армии Войска Польского.

Самолёты У-2 (с 1944 г. - По-2, в честь конструктора Н.Поликарпова) летали ночью. Базировались они в 8-10 км от линии фронта. Взлётно-посадочная полоса им нужна была небольшая, всего метров 200. За ночь в боях за Керченский полуостров они делали по 10-12 вылетов. Нёс У2 до 200 кг бомб на расстояние до 100 км в немецкий тыл. . За ночь они сбрасывали на немецкие позиции и укрепления каждый до 2-х тонн бомб и зажигательных ампул. К цели они подходили с выключенным двигателем, бесшумно: у самолёта были хорошие аэродинамические свойства: У-2 мог спланировать с высоты 1 километр на расстояние от 10 до 20 километров. Сбить немцам их было трудно. Я сам видел много раз, как немецкие зенитчики водили крупнокалиберными пулемётами по небу, пытаясь найти бесшумный У2.

Сейчас паны-поляки не помнят, как русские красавицы-лётчицы зимой 1944 года сбрасывали гражданам Польши, восставшим в Варшаве против германских фашистов, оружие, боеприпасы, продовольствие, медикаменты….

На Южном фронте под Мелитополем и в мужском истребительном полку воевала русская девушка-лётчица, которую звали Белая Лилия. Сбить её в воздушном бою было невозможно. На борту её истребителя был нарисован цветок – белая лилия.

Однажды полк возвращался с боевого задания, Белая Лилия летела замыкающей – такой чести удостаиваются только самые опытные лётчики.

Немецкий истребитель Ме-109 караулил её, спрятавшись в облаке. Дал по Белой Лилии очередь и снова скрылся в облаке. Раненная, она развернула самолёт и бросилась за немцем. Обратно она так и не вернулась… Уже после войны её останки были случайно обнаружены местными мальчишками, когда те ловили ужей в братской могиле в селе Дмитриевка, Шахтерского района Донецкой области.

Miss Pavlichenko

В Приморской Армии воевала одна среди мужчин – моряков девушка – снайпер. Людмила Павличенко. К июлю 1942 года на счету Людмилы было уже 309 уничтоженных германских солдат и офицеров (в том числе 36 снайперов противника).

В том же 1942 году ее направили с делегацией в Канаду и Соединённые
Штаты. В ходе поездки она была на приёме у Президента Соединённых Штатов Франклина Рузвельта. Позже Элеонора Рузвельт пригласила Людмилу Павличенко в поездку по стране. Американский певец в стиле кантри Вуди Гатри написал про неё песню «Miss Pavlichenko» .

В 1943 году Павличенко было присвоено звание Героя Советского Союза.

«За Зину Туснолобову!»

Санинструктор полка (медицинская сестра) Зина Туснолобова воевала в стрелковом полку на Калининском фронте под Великими Луками.

Шла в первой цепи вместе с бойцами, перевязывала раненых. В феврале 1943 году в бою за станцию Горшечное Курской области, пытаясь оказать помощь раненому командиру взвода, сама была тяжело ранена: ей перебило ноги. В это время немцы перешли в контратаку. Туснолобова попыталась притвориться мёртвой, но один из немцев заметил её, и ударами сапог и приклада попытался добить санитарку.

Ночью, подающая признаки жизни санитарка была обнаружена разведгруппой, перенесена в расположение советских войск и на третий день доставлена в полевой госпиталь. У неё были отморожены кисти рук и нижние части ног, пришлось ампутировать. Вышла из госпиталя на протезах и с протезами рук. Но не пала духом.

Поправилась. Вышла замуж. Родила троих детей и вырастила их. Правда, растить детей ей помогала её мама. Скончалась в 1980 году в возрасте 59 лет.

Письмо Зинаиды зачитывали солдатам в частях перед штурмом Полоцка:

Отомстите за меня! Отомстите за мой Родной Полоцк!

Пусть это письмо дойдет до сердца каждого из вас. Это пишет человек, которого фашисты лишили всего - счастья, здоровья, молодости. Мне 23 года. Уже 15 месяцев я лежу, прикованная к госпитальной койке. У меня теперь нет ни рук, ни ног. Это сделали фашисты.

Я была лаборанткой-химиком. Когда грянула война, вместе с другими комсомольцами добровольно ушла на фронт. Здесь я участвовала в боях, выносила раненных. За вынос 40 воинов вместе с их оружием правительство наградило меня орденом Красной Звезды. Всего я вынесла с поля боя 123 раненых бойца и командира.

В последнем бою, когда я бросилась на помощь раненому командиру взвода, ранило и меня, перебило обе ноги. Фашисты шли в контратаку. Меня некому было подобрать. Я притворилась мёртвой. Ко мне подошёл фашист. Он ударил меня ногой в живот, затем стал бить прикладом по голове, по лицу…

И вот я инвалид. Недавно я научилась писать. Это письмо я пишу обрубком правой руки, которая отрезана выше локтя. Мне сделали протезы, и, может быть, я научусь ходить. Если бы я хотя бы ещё один раз могла взять в руки автомат, чтобы расквитаться с фашистами за кровь. За муки, за мою исковерканную жизнь!

Русские люди! Солдаты! Я была вашим товарищем, шла с вами в одном ряду. Теперь я не могу больше сражаться. И я прошу вас: отомстите! Вспомните и не щадите проклятых фашистов. Истребляйте их как бешеных псов. Отомстите им за меня, за сотни тысяч русских невольниц, угнанных в немецкое рабство. И пусть каждая девичья горючая слеза, как капля расплавленного свинца, испепелит ещё одного немца.

Друзья мои! Когда я лежала в госпитале в Свердловске, комсомольцы одного уральского завода, принявшие шефство надо мной, построили в неурочное время пять танков и назвали их моим именем. Сознание того, что эти танки сейчас бьют фашистов, даёт огромное облегчение моим мукам…

Мне очень тяжело. В двадцать три года оказаться в таком положении, в каком оказалась я… Эх! Не сделано и десятой доли того, о чём мечтала, к чему стремилась… Но я не падаю духом. Я верю в себя, верю в свои силы, верю в вас, мои дорогие! Я верю, в то, что Родина не оставит меня. Я живу надеждой, что горе мое не останется неотомщённым, что немцы дорого заплатят за мои муки, за страдания моих близких.

И я прошу вас, родные: когда пойдете на штурм, вспомните обо мне!

Вспомните - и пусть каждый из вас убьёт хотя бы по одному фашисту!

Зина Туснолобова, гвардии старшина медицинской службы.
Москва, 71, 2-й Донской проезд, д. 4-а, Институт протезирования, палата 52.
Газета «Вперёд на врага», 13 мая 1944.

Танкистки

У танкиста очень тяжёлая работа: грузить снаряды, собирать и ремонтировать разбитые гусеницы,работать лопатой, ломом, кувалдой, таскать брёвна. И чаще всего под вражеским огнём.

В 220-й танковой бригаде Т-34 была у нас на Ленинградском фронте механиком-водителем техник-лейтенант Валя Крикалёва. В бою немецкая противотанковая пушка разбила гусеницу её танка. Валя выскочила из танка и стала чинить гусеницу. Немецкий пулемётчик прострочил её наискосок по груди. Товарищи не успели прикрыть её. Так ушла в вечность замечательная девушка-танкистка. Мы, танкисты с Ленинградского фронта, до сих пор помним её.

На Западном фронте в 1941 году сражался на Т-34 командир роты танкист капитан Октябрьский. Погиб смертью храбрых в августе 1941. Оставшаяся в тылу молодая жена Мария Октябрьская решила отомстить немцам за гибель своего мужа.

Она продала свой дом, всё имущество и обратилась с письмом к Верховному Главнокомандующему Сталину Иосифу Виссарионовичу с просьбой позволить ей на вырученные средства купить танк Т-34 и отомстить немцам за убитого ими мужа-танкиста:

Москва, Кремль Председателю Государственного Комитета обороны. Верховному Главнокомандующему.
Дорогой Иосиф Виссарионович!
В боях за Родину погиб мой муж - полковой комиссар Октябрьский Илья Федотович. За его смерть, за смерть всех советских людей, замученных фашистскими варварами, хочу отомстить фашистским собакам, для чего внесла в госбанк на построение танка все свои личные сбережения - 50 000 рублей. Танк прошу назвать «Боевая подруга» и направить меня на фронт в качестве водителя этого танка. Имею специальность шофёра, отлично владею пулемётом, являюсь ворошиловским стрелком.
Шлю Вам горячий привет и желаю здравствовать долгие, долгие годы на страх врагам и на славу нашей Родины.

ОКТЯБРЬСКАЯ Мария Васильевна.
г. Томск, Белинского, 31

Сталин приказал принять Марию Октябрьскую в Ульяновское танковое училище, обучить её, дать ей танк Т-34. После окончания училища Марии было присвоено воинское звание техник-лейтенант механик-водитель.

Её послали на тот участок Калининского фронта, где воевал её муж.

17 января 1944 года в районе станции Крынки Витебской области снарядом у танка «Боевая подруга» был разбит левый ленивец. Механик Октябрьская пыталась под огнём противника устранить повреждения, но осколок разорвавшейся поблизости мины тяжело ранил её в глаз.

В полевом госпитале ей сделали операцию, а потом на самолёте доставили в фронтовой госпиталь, но ранение оказалось слишком тяжелым, и она скончалась в марте 1944.

Катя Петлюк – одна из девятнадцати женщин, чьи нежные руки водили танки на врага. Катя была командиром лёгкого танка Т-60 на Юго-Западном фронте западнее Сталинграда.

Кате Петлюк достался легкий танк «Т-60». Для удобства в бою каждая машина имела свое имя. Имена танков все были внушительные: «Орел», «Сокол», «Грозный», «Слава», а на башне танка, который получила Катя Петлюк, было выведено необычное – «Малютка».

Танкисты посмеивались: «Вот уже в точку попали – малютка в «Малютке».

Танк её был связным. Она шла позади Т-34, и, если какой-то из них был подбит, то она подходила на своём Т-60 к подбитому танку и помогала танкистам, доставляла запчасти, была связной. Дело в том, что не на всех Т-34 были радиостанции.

Лишь спустя много лет после войны старший сержант из 56-й танковой бригады Катя Петлюк узнала историю рождения своего танка: оказывается, он был построен на деньги омских детей-дошкольников, которые, желая помочь Красной Армии, отдали на строительство боевой машины свои накопленные на игрушки и куклы. В письме к верховному Главнокомандующему они просили назвать танк «Малютка». Дошкольники Омска собрали 160 886 рублей…

Через пару лет Катя уже вела в бой танк «Т-70» (с «Малюткой» все же пришлось расстаться). Участвовала в битве за Сталинград, а затем в составе Донского фронта в окружении и разгроме гитлеровских войск. Участвовала в сражении на Курской дуге, освобождала левобережную Украину. Была тяжело ранена – в 25 лет стала инвалидом 2-й группы.

После войны - жила в Одессе. Сняв офицерские погоны, выучилась на юриста и работала заведующей бюро загса.

Награждена орденом Красной Звезды, орденом Отечественной войны II степени, медалями.

Спустя много лет Маршал Советского Союза И. И. Якубовский, бывший командир 91-й отдельной танковой бригады, напишет в книге «Земля в огне»: «...а вообще-то трудно измерить, во сколько крат возвышает героизм человека. О нем говорят, что это - мужество особого порядка. Им, безусловно, обладала участница Сталинградской битвы Екатерина Петлюк».

По материалам дневниковых записей Владимира Ивановича Трунина и сети Интернет.