Русский атомный подводный флот был обладателем внушительного числа атомных подводных лодок. За время наиболее активного развития этого вида вооружений в нашей стране, то есть за время существования Советского Союза, были построены 243 ядерные подлодки разных классов и различного назначения, от подводных крейсеров - носителей баллистических ядерных ракет до торпедных, охотившихся за субмаринами противника. Но в любом деле всегда есть кто-то первый - и атомный подводный флот России не исключение. Первенцем была подлодка К-3, носившая имя «Ленинский комсомол». А ее государственные испытания, по итогам которых лодка была принята в эксплуатацию, начались 3 июля 1958 года в Северодвинске.

Великая Отечественная война - вот главная причина, по которой Советский Союз, имевший неплохой теоретический задел в вопросах атомной энергетики и создания атомного оружия, в начале холодной войны серьезно отставал в этой области от США. И, тем не менее, советским атомщикам удалось обогнать американских в деле строительства первой в мире атомной электростанции: она была пущена 26 июня 1954 года в Обнинске. Но мало кому известно, что эта станция стала не просто первой промышленной АЭС - при ней был создан и первый в нашей стране учебный центр подготовки экипажей атомных субмарин. Точнее, в тот момент - единственной субмарины, будущей К-3.

Вообще, рассказывая о судьбе К-3, придется чаще обычного употреблять слова «уникальный» и «впервые». Как, собственно, это обычно и бывает, когда речь идет о первых в своем роде предметах и событиях. Так вот, одна из уникальностей этой подлодки состояла в том, что ее экипажи - а к службе, и это было обычной практикой, готовились сразу два экипажа, основной и сменный - были сформированы раньше, чем на заводе заложили их корабль! Формирование экипажей началось в мае 1954 года, вскоре после этого они отправились на обучение в Обнинск, где получали новые знания на реакторе АЭС и срочно построенном наземном стенде, повторявшем ядерную энергетическую установку их корабля. А лодку заложили на судостроительном заводе № 402 в городе Молотовске (будущем «Северном машиностроительном предприятии» Североморска) только 24 сентября 1955 года.

Весьма вероятно, что в таком необычном для СССР подходе свое слово сказали и первый опыт эксплуатации отечественных атомных реакторов, из которого следовало, что все, кто связан с их работой, должны иметь высочайшую квалификацию и специальную подготовку, и донесения разведки. Постоянный повышенный интерес советских разведслужб к атомным проектам США не мог не коснуться проектирования и строительства первых американских и первых в мире атомных субмарин - «Наутилуса» и «Морского волка» (по имени синей зубатки). Первая была заложена в 1952 году, вторая - в 1953-м. Между историей их проектирования и созданием лодок проектов 627 и 627А немало пересечений. Часть из них, скорее всего, явно имеет характер заимствований, а часть объясняется тем, что в освоении атомной энергии советские и американские атомщики шли схожими путями.

В США работы над созданием «Наутилуса» начались в июле 1951 года, а в СССР постановление Совета министров № 4098-1616 «О проектировании и строительстве объекта № 627» было подписано 9 сентября 1952 года. В Америке первые лодки проектировались сразу с двумя вариантами ядерной энергетической установки: «Наутилус» - с водо-водяным реактором, «Морской волк» - с реактором с жидкометаллическим носителем. Точно такой же подход был и у советских проектировщиков подлодок проекта 627: К-3 получила водо-водяной реактор, а имевшая почти такой же корпус, но спущенная на воду пятью годами позже К-27 - реактор с жидкометаллическим носителем.

Существенная разница была в форме корпуса советских и американских лодок, и тут первенство осталось за отечественными конструкторами, обеспечившими в итоге приоритет К-3 в подводной скорости по сравнению с «Наутилусом» и «Морским волком». Русские инженеры с самого начала сделали ставку на форму, напоминающую форму тела морских млекопитающих - это при равной энерговооруженности лодок давало существенный выигрыш в скорости. В Америке же пошли по пути доработки классического корпуса субмарин времен Второй мировой войны, лишь приспособив его к новой энергетической установке. Это, кстати, привело к существенной ошибке - переутяжелению лодки защитой, и в итоге «Наутилус» развивал подводный ход в 20 узлов в отличие от 30 узлов у К-3.

Пока на судостроительном заводе в условиях строжайшей секретности шаг за шагом возникал корпус небывалой лодки, ее экипажи интенсивно осваивали основные механизмы своего будущего корабля. Они закончили обучение в августе 1956 года и перебрались из Обнинска в полярный Молотовск, который годом позже получил имя Северодвинск. Сама же лодка сошла на воду со стапелей завода 9 октября 1957 года и сразу же перешла к программе швартовых испытаний - традиционному первому пункту испытаний любого нового корабля.

Длительность постройки лодки объяснялась не только тем, что она была совершенно новым делом для советских корабелов. Поскольку все атомные работы в стране курировались, как правило, Министерством среднего машиностроения - из соображений секретности, военные моряки далеко не сразу смогли принять участие в проектировании. А когда смогли - вынуждены были настаивать на существенной доработке лодки. Самая главная касалась вооружения субмарины. По первоначальному проекту, она должна была нести гигантскую ядерную торпеду Т-15 диаметром 1,5 м и длиной 24 м - то есть в пятую часть лодки! Узнав об этом, флотские специалисты быстро с документами в руках доказали проектировщикам, что подобное оружие просто-напросто нельзя будет использовать, поскольку система его применения совершенно не предусматривала возможностей противолодочной обороны потенциального противника.

Было у военных и множество других требований, часть из которых приняли сразу, часть - со временем, а часть вообще отклонили. Но к чести проектировщиков надо сказать, что они очень внимательно отнеслись к требованиям военных по обеспечению хороших условий обитаемости лодки. Как много позже рассказывали очевидцы, все жилые помещения К-3 выкрасили каждое в свой цвет приятными для глаза красками, одну переборку расцветили картиной летнего луга, другую сплошь украсили зеркалами. Кроме того, поскольку планировалось длительное пребывание лодки вне базы - собственно, ради этого и затевался весь проект атомного подводного флота! - мебель для кают тоже делали по спецзаказу, с возможностью трансформации под разные нужды. Так, например, стол в офицерской кают-компании мог при необходимости быстро превратиться в операционный: на обычных лодках его и так часто отводили для нужд судового врача, но впервые он мог оперировать не просто на обеденном столе, а на специальном.

Стоит ли говорить, что отбор членов экипажей будущей К-3 тоже велся не традиционными методами, а с учетом того, что людям предстоит служить в особых условиях. Позднее второй командир лодки, в то время старший помощник, капитан 2 ранга Лев Жильцов (в отставку он ушел в звании контр-адмирала) вспоминал: «Попасть в число первых офицеров атомохода было почти так же престижно, как несколько лет спустя быть зачисленным в отряд космонавтов». Ведь первому экипажу (второй, готовившийся вместе с ним, к тому времени был переориентирован на освоение следующей атомной субмарины - проекта 627А) предстояло осваивать уникальную лодку, а значит, шансы на отказ нового оборудования были существенно выше, чем на лодках отработанных типов. В этих условиях подводники фактически становились испытателями, и им предстояло не просто освоить лодку, но и дать свои отзывы и заключения по работе ее узлов и механизмов, а для этого нужно было обладать особыми умениями и навыками.

И надо признать, что первый экипаж такими навыками и знаниями обладал в полной мере, что и продемонстрировал в условиях государственных испытаний. На них лодка, на которой 1 июля 1958 года подняли военно-морской флаг, вышла 3 июля 1958 года. На следующий день в 10:03 лодка - впервые в истории отечественного флота! - дала ход под атомной энергетической установкой. С 26 ноября по 2 декабря в Кандалакшском заливе субмарина произвела погружение на глубину 310 метров и в течение трех суток без всплытия двигалась на этой глубине, недостижимой для всех остальных советских подлодок, со скоростью 20 узлов, то есть на 60% хода. Через две недели, 17 декабря, был подписан акт о приемке лодки в опытную эксплуатацию. В марте следующего, 1959 года лодка получила тактический индекс К-3 и была включена в состав 206-й отдельной бригады подводных лодок Северного флота, которая через два года стала 1-й флотилией подводных лодок - единственным на тот момент подобным подразделением в структуре советского ВМФ.

На долю К-3 выпала долгая и славная служба: с момента постройки и до почетной отставки она выполнила шесть боевых служб и прошла 128 443 мили за 14 115 ходовых часов. Вскоре после того как лодка по-настоящему вступила в строй, ее первый командир с 1955 года капитан 1 ранга Леонид Осипенко получил звание Героя Советского Союза - первым в послевоенном подводном флоте страны. Вскоре после этого в декабре 1959 года Леонид Осипенко стал начальником Учебного центра ВМФ по подготовке плавсостава атомного подводного флота - центра, в котором сам совсем недавно осваивал премудрости командования первой атомной подлодкой. А его старпом, капитан 2 ранга Лев Жильцов, принял лодку уже в качестве командира. Именно под его командованием 17 июля 1962 года К-3 - опять-таки впервые в истории отечественного флота! - прошла Северный полюс в подводном положении. За это достижение командиру лодки Льву Жилину, а также руководителю похода контр-адмиралу Александру Петелину - командующему 1-й флотилией подводных лодок Северного флота - присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда». Так и получилось, что именно на К-3 ходили четверо первых подводников - послевоенных обладателей высшей государственной награды! А 17 декабря 1965 года на борту лодки, уже три года как носившей название «Ленинский комсомол», унаследованное у погибшей в годы войны лодки М-106, побывал и первый космонавт Земли - Юрий Гагарин.

Первые атомные подводные лодки Советского Союза и США

Вскоре после рождественских каникул 1959 года адмирал Ральф у входа в свой кабинет вывесил следующее объявление: «Я командующий Атлантическим флотом США обещаю ящик виски «Jack Daniels» первому командиру субмарины представивший доказательство того, что вражеская подводная лодка была измотана преследованием и была вынуждена всплыть на поверхность». Это не было шуткой. Адмирал как на ипподроме сделал ставку на чудо американской военной мысли - атомную подводную лодку. Современная субмарина производила собственный кислород и была способна находиться под водой в течение всего похода. Советские подводники могли лишь мечтать о таком корабле. При длительном плавании их экипажи задыхались, подводные лодки были вынуждены всплывать, становясь легкой добычей противника.

Победителем стал экипаж подводной лодки «USS Grenadier» бортовой номер «SS-525» около 9 часов преследовавший советскую подводную лодку, и заставив всплыть на поверхность возле берегов Исландии. Командир подводной лодки США капитан-лейтенант Дэвис получил из рук адмирала обещанный ящик виски. Они не догадывались, что очень скоро Советский Союз преподнесет им свой подарок.

В 1945 году США открыто демонстрировало всему миру разрушительную мощь своего нового оружия, и теперь она должна иметь надежное средство его доставки. По воздуху, так как это было с Японией, сопряжено с большим риском, значит единственно разумным способом доставки ядерного груза должна стать субмарина, но такая, которая сможет скрытно ни разу не всплывая, нанести решающий удар для этого идеально подходила атомная подводная лодка. Создание такой субмарины было сложнейшей задачей в то время, даже для США. Меньше чем через год на верфи в Нью-Лондоне, штат Коннектикут был заложен первый атомоход «USS Nautilus» бортовой номер «SSN-571». Проект реализовывался в обстановке такой предельной секретности, что агентурные сведения о нем попали на стол Сталину лишь два года спустя. Советский Союз опять оказался в роли догоняющего. В 1949 году были проведены испытания первой советской атомной бомбы, а в сентябре 1952 Сталин подписал постановление о создании атомных подводных лодок в СССР.

Отечественные конструкторы, как это не раз происходило, были вынуждены идти своим путем, так складывались обстоятельства непростые для Советского Союза в целом и для советской военной науки в частности. В СССР работу оборонного значения всегда возглавляли люди неизвестные широкой общественности, о которых не писали в газетах. Создание проекта подводной лодки поручено конструктору В. Н. Перегудову. Технический проект первой атомной подводной лодки был утвержден.

Технические характеристики атомной подводной лодки проекта 627 «К-3», шифр «Кит»:

Длина - 107,4 м;

Ширина - 7,9 м; Осадка - 5,6 м; Водоизмещение - 3050 тонн; Энергетическая установка - атомная, мощность 35000 л.с.; Скорость надводная - 15 узлов; Скорость подводная - 30 узлов; Глубина погружения - 300 м; Автономность плавания - 60 суток; Экипаж - 104 человека; Вооружение: Торпедные аппараты 533 мм: носовых - 8, кормовых - 2.

Замысел боевого использования подводного корабля был таков: лодка вооруженная гигантской торпедой выводится на буксирах из пункта базирования в точку погружения, откуда продолжает плавание под водой в заданный район. С получением приказа атомная подводная лодка производит выстрел торпедой, атакуя военно-морские базы противника. Во время всего автономного плавания всплытие атомохода не планируется, средства защиты и противодействия не предусмотрены. После выполнения задачи она становится практически беззащитной. Интересный факт, первая атомная подводная лодка проектировалась и строилась без участия военных. Единственная торпеда с термоядерным зарядом субмарины имела калибр 1550 мм и длину 23 м. Подводникам сразу стало ясно, что произойдет с подлодкой при пуске этой супер-торпеды. В момент пуска вся водная масса выстрелится вместе с торпедой, после чего еще большая масса воды попадет вовнутрь корпуса и неминуемо создаст аварийный дифферент. Чтобы выровнять ее экипажу придется продувать главные системы балласта и на поверхность будет выпущен воздушный пузырь, позволяющий тут же обнаружить атомную подводную лодку, что означает ее немедленное уничтожение. Кроме этого специалисты главного штаба ВМФ установили, что не только в США, а во всем мире военных баз, которые можно уничтожить такой торпедой всего две. К тому же они не имели никакого стратегического значения.

Проект торпеды-гиганта похоронили. Макеты аппаратуры изготовленные в натуральную величину уничтожили. Изменение проекта атомной подводной лодки занял целый год. Цех №3 стал закрытым производством. Его работники не имели права говорить даже родным, где они работают.

В начале 50-х в сотни километрах от Москвы силами ГУЛАГа была построена первая атомная электростанция, назначением которой было не производство электрической энергии для народного хозяйства - это был прототип ядерной установки для атомной подводной лодки. Теми же заключенными в сосновом бору был построен учебный центр с двумя стендами. В течение полугода по всем флотам Советского Союза набирали экипаж будущей атомной субмарины, моряков сверхсрочников и офицеров. Учитывалось не только здоровье и военная выучка, но и девственно чистая биография. Слово атом вербовщики произносить не имели права. Но каким-то образом шепотком распространился слух куда и на что их приглашали. Попасть в Обнинск стало мечтой. Всех переодели в гражданскую одежду, отменили военную субординацию - все обращались друг к другу только по имени отчеству. В остальном - строгие военные порядки. Личный состав был расписан как на корабле. На вопросы посторонних курсант мог отвечать что угодно только не то что он подводник. Слово реактор произносить запрещалось всегда. Даже на лекциях преподаватели называли его кристаллизатором или аппаратом. Курсанты отрабатывали множество действий по утечке выброса радиоактивного газа и аэрозолей. Наиболее значительные неполадки устраняли заключенные, но на долю курсантов тоже доставалось. Что такое радиация никто толком не знал. Помимо альфа-, бета- и гамма излучений в воздухе находились вредные газы, активировалась даже бытовая пыль, об этом ни кто задумывался. Основным лекарством считались традиционные 150 грамм спирта. Моряки были убеждены, что они так снимали подхваченную за день радиацию. Все хотели идти в плавание и боялись быть списанными еще до спуска подводной лодки на воду.

Не согласованность ведомств всегда мешало любому проекту в СССР. Так по экипажу первой атомной подводной лодки и по всему подводному флоту в целом, совершаются два удара. Министр обороны СССР маршал Жуков, который при всем уважении к его сухопутным заслугам во флоте понимал мало, издал приказ вдвое урезающий заработную плату сверхсрочникам. Практически подготовленные специалисты начали подавать рапорты на увольнение. Из шести набранных экипаж первой атомной подводной лодки остался один, который любит свое дело больше чем благосостояние. Следующим ударом маршал Жуков отменил второй экипаж атомной подводной лодки. С появлением подводного флота был установлен порядок - два экипажа. После многомесячного похода первый уходил в отпуск, а на боевое дежурство заступал второй. Задачи командиров субмарин на порядок усложнились. Им надо было что-то придумывать, чтобы найти время для отдыха экипажа, не отменяя боевые дежурства.

Первый атомоход строила вся страна, хотя большинство участников этого небывалого дела и не подозревало о своей причастности к уникальному проекту. В Москве разработали новую сталь, позволявшую лодке погружаться на немыслимую для того времени глубину – 300 м; реакторы изготовили в Горьком, паротурбинные установки дал ленинградский Кировский завод; архитектуру К-3 отрабатывали в ЦАГИ. В Обнинске на специальном стенде стажировался экипаж. Всего 350 предприятий и организаций «по кирпичикам» соорудили чудо-корабль. Первым его командиром стал капитан 1 ранга Леонид Осипенко. Если бы не режим секретности, его имя прогремело бы на весь Советский Союз. Ведь Осипенко провел испытания по настоящему первого «гидрокосмического корабля», который мог уходить в океан на целых три месяца лишь с одним всплытием – в конце похода.

А на Северодвинском машиностроительном заводе готовая атомная подводная лодка «К-3», заложенная 24 сентября 1954 года, уже ждала свой первый экипаж. Внутренние помещения выглядели как произведения искусства. Каждое помещение было выкрашено в свой цвет, краски ярких оттенков приятные глазу. Одна из переборок выполнена в виде огромного зеркала, а другая - картины летнего луга с березками. Мебель изготовлена по спецзаказу из ценных парод дерева и помимо своего прямого назначения могла превращаться в предмет помощи внештатных ситуаций. Так большой стол в кают-компании в случае нужды трансформировался в операционную.

По конструкции советская подводная лодка сильно отличалась от американской субмарины. На подлодке «USS Nautilus» были повторены обычные принципы дизельных подводных лодок, добавлена лишь ядерная установка, а у советской субмарины «К-3» была совершенно иная архитектура.

1 июля 1958 года наступило время спуска на воду. На боевую рубку была натянута парусина, скрывающая формы. Как известно, моряки народ суеверный, и если не разбивается бутылка шампанского о борт корабля, об этом будут вспоминать в критические моменты во время плавания. Среди членов приемной комиссии возникла паника. Весь сигарообразный корпус нового корабля был обтянут слоем резины. Единственное жесткое место, о которое может разбиться бутылка небольшое ограждение горизонтальных рулей. Никто не хотел рисковать и брать на себя ответственность. Тут кто-то вспомнил, что шампанское хорошо разбивают женщины. Молодая сотрудница КБ «Малахит» уверенно размахнулась, и все облегченно перевели дух. Так родился первенец советского атомного подводного флота.

К вечеру при выходе атомной подводной лодки в открытое море поднялся сильнейший ветер, который порывами снес с обшивки всю старательно установленную маскировку, и субмарина предстала пред глазами оказавшихся на берегу людей в своем первозданном виде.

С 3 июля 1958 года лодка, получившая тактический номер К-3, вышла на ходовые испытания, проходившие в Белом море. 4 июля 1958 г. в 10 часов 3 минуты впервые в истории отечественного флота для движения корабля была использована атомная энергия.

Испытания завершились 1 декабря 1958 г. В ходе них мощность энергетической установки была ограничена 60% от номинальной. При этом была достигнута скорость 23,3 узла, что на 3 узла превысило расчетную величину. За успешное освоение новой техники, впервые после окончания Великой Отечественной войны, командиру К-3 Л.Г.Осипенко было присвоено звание Героя Советского Союза. В настоящее время его имя присвоено учебному центру по подготовке экипажей АПЛ в г.Обнинске.

В январе 1959 г. К-3 была передана ВМФ для опытной эксплуатации, которая завершилась в 1962 г., после чего АПЛ стала "полноценным" боевым кораблем Северного флота.

Во время ходовых испытаний АПЛ часто посещали академик Александров Анатолий Петрович, который считал создание "К-3" главным детищем своей жизни (лодка была так ему дорога, что он завещал чтобы его гроб был укрыт первым Военно-Морским флагом "К-3"), ГК ВМФ адмирал флота Горшков С.Г..17 декабря 1965 года гостем подводников был первый космонавт Земли Герой Советского Союза полковник Ю.А. Гагарин. Первый подводный атомоход практически сразу же приступил к освоению арктического района. В 1959 году К-3 под командованием капитана 1 ранга Л.Г.Осипенко прошла под арктическими льдами 260 миль. 17 июля 1962 г. эта АПЛ выполнила переход к Северному полюсу, однако всплыть на поверхность.

Интересный факт - когда американцы раскрыли архивы времен «холодной войны» было обнаружено, что спустя совсем небольшое время после спуска на воду первой атомной подводной лодки «К-3» капитан 1 ранга ВМС США Беринс провел свою субмарину в устье канала ведущего к порту Мурманск. Он приблизился к советскому порту настолько близко, что смог наблюдать за ходовыми испытаниями советской, но дизельной подводной лодки, оснащенной баллистическими ракетами. О советской атомной субмарине американцы тогда так и не узнали.

Атомная подводная лодка «К-3» получилась отличной по всем параметрам. В сравнении с американской субмариной она и выглядела внушительнее. После прохождения всех положенных испытаний атомной подводной лодке «К-3» проекта 627 было присвоено название «Ленинский Комсомол» и 4 июля 1958 года она вошла в состав ВМФ СССР. Уже летом 1962 года экипаж «Ленинского Комсомола» повторил подвиг американцев, которые в 1958 году на первой атомной подводной лодке США «USS Nautilus» совершили поход к Северному полюсу, а затем на других атомных субмаринах неоднократно его повторяли.

В июне 1967 года подводная лодка провела испытания по всплытию во льдах и пролому льда от 10 до 80 см. Имелись незначительные повреждения корпуса рубки и антенн. Впоследствии с 11 по 21 июля 1962 года лодка выполнила специальное Задание - арктический поход с пересечением Северного полюса в 00 часов 59 минут 10 секунд Московского времени 17 июля 1962 года. Во время исторического похода ПЛ трижды всплывала в полыньях и разорьях.

За время своего славного боевого пути подводная лодка "Ленинский комсомол" выполнила 7 боевых служб, принимала участие в учениях стран Варшавского договора "Север", участвовала в учениях "Океан-85", "Атлантика-85", "Север-85", шесть раз объявлялась приказом КСФ "Отличной ПЛ". 228 членов экипажа награждены правительственными орденами и медалями, а четверо из них получили почетное звание Герой Советского Союза. Никита Сергеевич Хрущев лично вручал подводникам награды за арктический поход. Капитан атомной подводной лодки Лев Жильцов стал Героем Советского Союза. Весь без исключения экипаж получил ордена. Их имена стали известными всей стране.

После подвига во льдах атомная подводная лодка «Ленинский Комсомол» стала современной «Авророй» и предметом посещения многочисленных делегаций. Пропагандистская показуха почти полностью заменила собой боевую службу. Капитана подводного корабля отправили учиться в академию Генерального штаба, опытных офицеров разобрали по штабам и министерствам, а моряки вместо обслуживания сложной боевой техники принимали участие во всевозможных съездах и конференциях. Вскоре за это пришлось расплатиться сполна.

По данным советской разведки стало известно, что в нейтральных водах Средиземного моря тайно совершает патрулирование американская субмарина. Руководство ВМФ СССР поспешно начало обсуждать, кого туда направить и выяснилось, что свободных боевых кораблей поблизости нет. Вспомнили про атомную подводную лодку «К-3». Субмарину в спешном порядке укомплектовали сборным экипажем. Назначили нового командира. На третьи сутки похода на подводной лодке были обесточены кормовые горизонтальные рули, и отказала система регенерации воздуха. Температура в отсеках поднялась до 40 градусов. В одной из боевых частей начался пожар, и огонь стремительно распространился по отсекам. Несмотря на упорные спасательные действия погибло 39 подводников. По результатам расследования проведенного командованием ВМФ действия экипажа были признаны правильными. И экипаж был представлен к государственным наградам.

Но вскоре на подлодку «Ленинский Комсомол» прибыла комиссия из Москвы, и кто-то из штабистов нашел в торпедном отсеке зажигалку. Было выдвинуто предположение, что один из моряков забрался туда покурить, что и стало причиной катастрофы атомной подводной лодки. Наградные листы были разорваны в клочья, вместо них объявили взыскания.

Та трагедия «Ленинского комсомола» не стала достоянием нашей общей памяти ни в 1967 году, ни в «эпоху гласности», не знают о ней толком и сегодня. Морякам, сгоревшим на К-3, поставили скромный безымянный памятник вдали от людных мест: «Подводникам, погибшим в океане 08.09.67 г.» И маленький якорь у подножия плиты. Сама же лодка доживает свой век у причала судоремонтного завода в Полярном.

Соперничество сверхдержав в подводных флотах было напряженным. Борьба шла по мощности, габаритам и надежности. Появились многоцелевые атомные подводные лодки несущие мощные ядерные ракеты, для которых нет пределов дальности полета. Подводя итог противостоянию можно сказать, что в чем-то военно-морские силы США превосходили советский военно-морской флот, но в чем-то и уступали.

Итак, советские атомные подводные лодки были более скоростными и с большим запасом плавучести. Рекорды погружения и подводной скорости до сих пор остаются за СССР. В производстве атомных подводных лодок с баллистическими ракетам на борту было задействовано около 2000 предприятий бывшего Советского Союза. За годы «холодной войны» СССР и США бросили в топку гонки вооружений по 10 триллионов долларов. Такое расточительство не могла выдержать ни одна страна.

«Холодная война» канула влету, но понятие обороноспособности не исчезло. За 50 лет после первенца «Ленинский Комсомол» было построено 338 атомных подводных лодок, 310 из которых по сей день пребывают в строю. Эксплуатация АПЛ «Ленинский Комсомол» продолжалась до 1991 года, при этом подлодка несла службу наравне с другими атомоходами. После списания «К-3» подлодку планируют переоборудовать в корабль-музей, соответствующий проект уже разработан в КБ «Малахит», но по непонятным причинам корабль остается бездейственным, постепенно приходя в негодность.

Вскоре после рождественских каникул 1959 года адмирал Ральф у входа в свой кабинет вывесил следующее объявление: «Я командующий Атлантическим флотом США обещаю ящик виски «Jack Daniels» первому командиру субмарины представивший доказательство того, что вражеская подводная лодка была измотана преследованием и была вынуждена всплыть на поверхность ».

Это не было шуткой. Адмирал как на ипподроме сделал ставку на чудо американской военной мысли - атомную подводную лодку . Современная субмарина производила собственный кислород и была способна находиться под водой в течение всего похода. Советские подводники могли лишь мечтать о таком корабле. При длительном плавании их экипажи задыхались, были вынуждены всплывать, становясь легкой добычей противника.

Победителем стал экипаж подводной лодки «USS Grenadier » бортовой номер «SS-525 » около 9 часов преследовавший , и заставив всплыть на поверхность возле берегов Исландии. Командир подводной лодки США капитан-лейтенант Дэвис получил из рук адмирала обещанный ящик виски. Они не догадывались, что очень скоро Советский Союз преподнесет им свой подарок.

В 1945 году США открыто демонстрировало всему миру разрушительную мощь своего нового оружия, и теперь она должна иметь надежное средство его доставки. По воздуху, так как это было с Японией, сопряжено с большим риском, значит единственно разумным способом доставки ядерного груза должна стать субмарина , но такая, которая сможет скрытно ни разу не всплывая, нанести решающий удар для этого идеально подходила атомная подводная лодка . Создание такой субмарины было сложнейшей задачей в то время, даже для США. Меньше чем через год на верфи в Нью-Лондоне, штат Коннектикут был заложен первый атомоход «USS Nautilus » бортовой номер «SSN-571 ». Проект реализовывался в обстановке такой предельной секретности, что агентурные сведения о нем попали на стол Сталину лишь два года спустя. Советский Союз опять оказался в роли догоняющего. В 1949 году были проведены испытания первой советской атомной бомбы, а в сентябре 1952 Сталин подписал постановление о создании атомных подводных лодок в СССР.

Отечественные конструкторы, как это не раз происходило, были вынуждены идти своим путем, так складывались обстоятельства непростые для Советского Союза в целом и для советской военной науки в частности. В СССР работу оборонного значения всегда возглавляли люди неизвестные широкой общественности, о которых не писали в газетах. Создание проекта подводной лодки поручено конструктору В. Н. Перегудову. Технический проект был утвержден.

Технические характеристики атомной подводной лодки проекта 627 «К-3», шифр «Кит»:

Длина - 107,4 м;
Ширина - 7,9 м;
Осадка - 5,6 м;
Водоизмещение - 3050 тонн;
- атомная, мощность 35000 л.с.;
Скорость надводная - 15 узлов;
Скорость подводная - 30 узлов;
Глубина погружения - 300 м;
Автономность плавания - 60 суток;
Экипаж - 104 человека;
Вооружение :
Торпедные аппараты 533 мм: носовых - 8, кормовых - 2;

Замысел боевого использования подводного корабля был таков: лодка вооруженная гигантской торпедой выводится на буксирах из пункта базирования в точку погружения, откуда продолжает плавание под водой в заданный район. С получением приказа атомная подводная лодка производит выстрел торпедой, атакуя военно-морские базы противника. Во время всего автономного плавания всплытие атомохода не планируется, средства защиты и противодействия не предусмотрены. После выполнения задачи она становится практически беззащитной. Интересный факт, первая атомная подводная лодка проектировалась и строилась без участия военных. Единственная торпеда с термоядерным зарядом субмарины имела калибр 1550 мм и длину 23 м. Подводникам сразу стало ясно, что произойдет с подлодкой при пуске этой супер-торпеды. В момент пуска вся водная масса выстрелится вместе с торпедой, после чего еще большая масса воды попадет вовнутрь корпуса и неминуемо создаст аварийный дифферент. Чтобы выровнять ее экипажу придется продувать главные системы балласта и на поверхность будет выпущен воздушный пузырь, позволяющий тут же обнаружить атомную подводную лодку , что означает ее немедленное уничтожение. Кроме этого специалисты главного штаба ВМФ установили, что не только в США, а во всем мире военных баз, которые можно уничтожить такой торпедой всего две. К тому же они не имели никакого стратегического значения.

Проект торпеды-гиганта похоронили. Макеты аппаратуры изготовленные в натуральную величину уничтожили. Изменение проекта атомной подводной лодки занял целый год. Цех №3 стал закрытым производством. Его работники не имели права говорить даже родным, где они работают.

В начале 50-х в сотни километрах от Москвы силами ГУЛАГа была построена первая атомная электростанция, назначением которой было не производство электрической энергии для народного хозяйства - это был прототип ядерной установки для атомной подводной лодки . Теми же заключенными в сосновом бору был построен учебный центр с двумя стендами. В течение полугода по всем флотам Советского Союза набирали экипаж будущей атомной субмарины, моряков сверхсрочников и офицеров. Учитывалось не только здоровье и военная выучка, но и девственно чистая биография. Слово атом вербовщики произносить не имели права. Но каким-то образом шепотком распространился слух куда и на что их приглашали. Попасть в Обнинск стало мечтой. Всех переодели в гражданскую одежду, отменили военную субординацию - все обращались друг к другу только по имени отчеству. В остальном - строгие военные порядки. Личный состав был расписан как на корабле. На вопросы посторонних курсант мог отвечать что угодно только не то что он подводник. Слово реактор произносить запрещалось всегда. Даже на лекциях преподаватели называли его кристаллизатором или аппаратом. Курсанты отрабатывали множество действий по утечке выброса радиоактивного газа и аэрозолей. Наиболее значительные неполадки устраняли заключенные, но на долю курсантов тоже доставалось. Что такое радиация никто толком не знал. Помимо альфа-, бета- и гамма излучений в воздухе находились вредные газы, активировалась даже бытовая пыль, об этом ни кто задумывался. Основным лекарством считались традиционные 150 грамм спирта. Моряки были убеждены, что они так снимали подхваченную за день радиацию. Все хотели идти в плавание и боялись быть списанными еще до спуска подводной лодки на воду.

Не согласованность ведомств всегда мешало любому проекту в СССР. Так по экипажу первой атомной подводной лодки и по всему подводному флоту в целом, совершаются два удара. Министр обороны СССР маршал Жуков, который при всем уважении к его сухопутным заслугам во флоте понимал мало, издал приказ вдвое урезающий заработную плату сверхсрочникам. Практически подготовленные специалисты начали подавать рапорты на увольнение. Из шести набранных экипаж первой атомной подводной лодки остался один, который любит свое дело больше чем благосостояние. Следующим ударом маршал Жуков отменил второй экипаж атомной подводной лодки . С появлением подводного флота был установлен порядок - два экипажа. После многомесячного похода первый уходил в отпуск, а на боевое дежурство заступал второй. Задачи командиров субмарин на порядок усложнились. Им надо было что-то придумывать, чтобы найти время для отдыха экипажа, не отменяя боевые дежурства.

спуск первой атомной подводной лодки СССР

А на Северодвинском машиностроительном заводе готовая атомная подводная лодка «К-3 », заложенная 24 сентября 1954 года, уже ждала свой первый экипаж. Внутренние помещения выглядели как произведения искусства. Каждое помещение было выкрашено в свой цвет, краски ярких оттенков приятные глазу. Одна из переборок выполнена в виде огромного зеркала, а другая - картины летнего луга с березками. Мебель изготовлена по спецзаказу из ценных парод дерева и помимо своего прямого назначения могла превращаться в предмет помощи внештатных ситуаций. Так большой стол в кают-компании в случае нужды трансформировался в операционную.

По конструкции советская подводная лодка сильно отличалась от американской субмарины . На подлодке «USS Nautilus » были повторены обычные принципы дизельных подводных лодок , добавлена лишь ядерная установка, а у советской субмарины «К-3 » была совершенно иная архитектура.

1 июля 1958 года наступило время спуска на воду. На боевую рубку была натянута парусина, скрывающая формы. Как известно, моряки народ суеверный, и если не разбивается бутылка шампанского о борт корабля, об этом будут вспоминать в критические моменты во время плавания. Среди членов приемной комиссии возникла паника. Весь сигарообразный корпус нового корабля был обтянут слоем резины. Единственное жесткое место, о которое может разбиться бутылка небольшое ограждение горизонтальных рулей. Никто не хотел рисковать и брать на себя ответственность. Тут кто-то вспомнил, что шампанское хорошо разбивают женщины. Молодая сотрудница КБ «Малахит » уверенно размахнулась, и все облегченно перевели дух. Так родился первенец советского атомного подводного флота.

К вечеру при выходе атомной подводной лодки в открытое море поднялся сильнейший ветер, который порывами снес с обшивки всю старательно установленную маскировку, и субмарина предстала пред глазами оказавшихся на берегу людей в своем первозданном виде.

Интересный факт - когда американцы раскрыли архивы времен «холодной войны» было обнаружено, что спустя совсем небольшое время после спуска на воду первой атомной подводной лодки «К-3» капитан 1 ранга ВМС США Беринс провел свою субмарину в устье канала ведущего к порту Мурманск. Он приблизился к советскому порту настолько близко, что смог наблюдать за ходовыми испытаниями советской, но дизельной подводной лодки, оснащенной баллистическими ракетами. О советской атомной субмарине американцы тогда так и не узнали.

атомные подводные лодки проекта 627 получили натовскую классификацию «November»

Атомная подводная лодка «К-3 » получилась отличной по всем параметрам. В сравнении с американской субмариной она и выглядела внушительнее. После прохождения всех положенных испытаний атомной подводной лодке «К-3 » проекта 627 было присвоено название «Ленинский Комсомол » и 4 июля 1958 года она вошла в состав ВМФ СССР. Уже летом 1962 года экипаж «Ленинского Комсомола » повторил подвиг американцев, которые в 1958 году на первой атомной подводной лодке США «USS Nautilus » совершили поход к Северному полюсу, а затем на других атомных субмаринах неоднократно его повторяли.

Никита Сергеевич Хрущев лично вручал подводникам награды за арктический поход. Капитан атомной подводной лодки Лев Жильцов стал Героем Советского Союза. Весь без исключения экипаж получил ордена. Их имена стали известными всей стране.

После подвига во льдах атомная подводная лодка «Ленинский Комсомол » стала современной «Авророй» и предметом посещения многочисленных делегаций. Пропагандистская показуха почти полностью заменила собой боевую службу. Капитана подводного корабля отправили учиться в академию Генерального штаба, опытных офицеров разобрали по штабам и министерствам, а моряки вместо обслуживания сложной боевой техники принимали участие во всевозможных съездах и конференциях. Вскоре за это пришлось расплатиться сполна.

По данным советской разведки стало известно, что в нейтральных водах Средиземного моря тайно совершает патрулирование американская . Руководство ВМФ СССР поспешно начало обсуждать, кого туда направить и выяснилось, что свободных поблизости нет. Вспомнили про атомную подводную лодку «К-3 ». Субмарину в спешном порядке укомплектовали сборным экипажем. Назначили нового командира. На третьи сутки похода на подводной лодке были обесточены кормовые горизонтальные рули, и отказала система регенерации воздуха. Температура в отсеках поднялась до 40 градусов. В одной из боевых частей начался пожар, и огонь стремительно распространился по отсекам. Несмотря на упорные спасательные действия погибло 39 подводников. По результатам расследования проведенного командованием ВМФ действия экипажа были признаны правильными. И экипаж был представлен к государственным наградам.

Но вскоре на подлодку «Ленинский Комсомол » прибыла комиссия из Москвы, и кто-то из штабистов нашел в торпедном отсеке зажигалку. Было выдвинуто предположение, что один из моряков забрался туда покурить, что и стало причиной катастрофы атомной подводной лодки . Наградные листы были разорваны в клочья, вместо них объявили взыскания.

подводная лодка «Ленинский Комсомол» в губе Пала, 2004 год

Соперничество сверхдержав в подводных флотах было напряженным. Борьба шла по мощности, габаритам и надежности. Появились несущие мощные ядерные ракеты, для которых нет пределов дальности полета. Подводя итог противостоянию можно сказать, что в чем-то военно-морские силы США превосходили советский военно-морской флот, но в чем-то и уступали.

Итак, советские атомные подводные лодки были более скоростными и с большим запасом плавучести. Рекорды погружения и подводной скорости до сих пор остаются за СССР. В производстве атомных подводных лодок с баллистическими ракетам на борту было задействовано около 2000 предприятий бывшего Советского Союза. За годы «холодной войны» СССР и США бросили в топку гонки вооружений по 10 триллионов долларов. Такое расточительство не могла выдержать ни одна страна.

первая атомная подводная лодка «Ленинский Комсомол» в иллюстрациях

«Холодная война» канула влету, но понятие обороноспособности не исчезло. За 50 лет после первенца «Ленинский Комсомол » было построено 338 атомных подводных лодок , 310 из которых по сей день пребывают в строю. Эксплуатация АПЛ «Ленинский Комсомол » продолжалась до 1991 года, при этом подлодка несла службу наравне с другими атомоходами. После списания «К-3 » подлодку планируют переоборудовать в корабль-музей, соответствующий проект уже разработан в КБ «Малахит », но по непонятным причинам корабль остается бездейственным, постепенно приходя в негодность.

К одним из самых больших в мире атомных подводных лодок можно с уверенностью отнести тяжёлые ракетные подводные крейсера стратегического назначения проекта 941 «Акула». Классификация НАТО – SSBN «Typhoon». В 1972 году после получения задания, в ЦКМБМТ «Рубин», приступили к разработке данного проекта.

История создания

В декабре 1972 года было выдано тактико-техническое задание на проектирование, С.Н. Ковалев был назначен главным конструктором проекта. Разработка и создание нового типа подводных крейсеров позиционировалось как ответ на строительство ПЛАРБ типа «Огайо» в США. На вооружении планировалось использовать твердотопливные трехступенчатые межконтинентальные баллистические ракеты Р-39 (РСМ-52), габариты этих ракет и обусловили размеры нового корабля. Если сравнивать с ракетами «Трайдент-I», которыми оснащены ПЛАРБ типа «Огайо», то ракета Р-39 обладает значительно лучшими характеристиками в дальности полета, забрасываемой массы и имеет 10 блоков, в то время как у «Трайдента» таких блоков 8. Но при этом Р-39 значительно превосходит размерами, она почти вдвое длиннее, и имеет массу втрое больше американского аналога. Компоновка РПКСН по стандартной схеме не подходила для размещения ракет столь большого размера. Решение о начале работ по строительству и проектированию стратегических ракетоносцев нового поколения было принято 19 декабря 1973 года.

В июне 1976 года на предприятии «Севмаш» была заложена первая лодка этого типа ТК-208, которая спущена на воду 23 сентября 1980 года (аббревиатура ТК означает «тяжелый крейсер»). Изображение акулы было нанесено в носовой части, ниже ватерлинии, перед спуском лодки на воду, позже на форме экипажа появились нашивки с акулой. 4 июля 1981 года головной крейсер вышел на морские испытания, на месяц ранее американской ПЛАРБ «Огайо», проект которой был запущен раньше. 12 декабря 1981 года вступила в строй ТК-208. В период с 1981 по 1989 год введено в строй и спущено на воду 6 лодок типа «Акула». Седьмой корабль данной серии так и не был заложен.

Более 1000 предприятий бывшего Союза обеспечивало строительство подводных лодок данного типа. 1219 сотрудников «Севмаша», участвовавших в создании корабля были награждены правительственными наградами.

Заявление о создании лодок серии «Акула» прозвучало на XXVI съезде КПСС от Брежнева, который заявил: У нас имеется система «Тайфун», аналогичная новой американской подводной лодке «Огайо» вооруженную ракетами «Трайдент-I». «Тайфуном» новая лодка «Акула» была названа умышленно, на тот момент холодная война еще не была окончена, для введения противника в заблуждение и прозвучало название «Тайфун».

В 1986 году был построен дизель-электрический транспорт-ракетовоз, водоизмещение которого составляло 16 000 тонн, количество принимаемых ракет на борт 16 БРПЛ. Транспорт получил название «Александр Брыкин» и был предназначен для обеспечения перезарядки ракетами и торпедами.

Длительный высокоширотный поход в Арктику был осуществлен в 1987 году лодкой ТК-17 «Симбирск». Во время этого похода была произведена неоднократная замена экипажей.

На ТК-17 «Архангельск» при проведении учебного пуска в шахте взорвалась и сгорела учебная ракета, пуски проводились в Белом море 27 сентября 1991 года. При взрыве сорвало крышку ракетной шахты и выброшена в море боевая часть ракеты. После этого инцидента лодка встала на небольшой ремонт, экипаж при взрыве не пострадал.

«Одновременный» пуск 20 ракет Р-39 прошел на испытаниях проводимых Северным флотом в 1998 году.

Особенности конструкции

Энергетическая установка на лодках данного типа выполнена в виде двух независимых эшелонов, которые расположены в прочных корпусах, корпуса эти разные. Для контроля состояния реакторов используется импульсная аппаратура, на случай потери электроснабжения реакторы оснащены системой автоматического гашения.

Еще на стадии проектирования в техническое задание был включен пункт о необходимости обеспечения безопасного радиуса, в связи с этим проведена разработка и ряд экспериментов, в опытных отсеках, методов расчета динамической прочности наиболее сложных узлов корпуса (крепление модулей, всплывающих камер и контейнеров, межкорпусные связи).

Так как стандартные цеха не подходили для постройки лодок типа «Акула», пришлось возводить новый цех за номером 55 на «Севмаше», который в настоящее время является одним из самых больших крытых эллингов в мире.

Подводные лодки типа «Акула» обладают достаточно большим запасом плавучести 40%. За то что половина водоизмещения на лодках этого типа приходится на балластную воду, они получили неофициальное название на флоте — «водовоз», еще одно неофициальное название «победа техники над здравым смыслом» было присвоено лодке в конкурирующем КБ «Малахит». Существенной причиной повлиявшей на принятие такого решения было требование обеспечить наименьшую осадку корабля. Данное требование было вполне обоснованно получением возможности использования уже существующих ремонтных баз и пирсов.

Именно большой запас плавучести вместе с достаточно прочной рубкой дают возможность проломать лед, толщина которого составляет до 2,5 метров, это позволяет вести боевое дежурство в северных широтах практически до северного полюса.

Корпус

Одной из особенностей конструкции лодки является наличие пяти обитаемых прочных корпусов внутри легкого корпуса. Два из которых, основные, их наибольший диаметр составляет 10 метров, расположены по принципу катамарана – параллельно друг другу. Ракетные шахты с ракетными комплексами Д-19 находятся в передней части корабля, между главными прочными корпусами.

Помимо этого, лодка оснащена тремя герметичными отсеками: торпедный отсек, отсек модуля управления с центральным постом и кормовой механический отсек. Такое размещение трех отсеков между основными корпусами лодки существенным образом повышает пожаробезопасность и живучесть лодки. Согласно мнению генерального конструктора С.Н. Ковалева:

«Произошедшее на «Курске» (проект 949А), на подводных лодках проекта 941, не могло привести к таким катастрофическим последствиям. Торпедный отсек на «Акуле» выполнен в виде отдельного модуля. В случае взрыва торпеды не могло произойти разрушения нескольких основных отсеков и гибели всего экипажа.»

Главное корпуса соединяются между собой тремя переходами: в носу, в центре и в корме. Переходы проходят через промежуточные отсеки капсулы. Количество водонепроницаемых отсеков на лодке – 19. Спасательные камеры, размещенные у основания рубки под ограждением выдвижных устройств, способны вместить весь экипаж. Количество спасательных камер -2.

Изготовление прочных корпусов осуществлялось из титановых сплавов, легкий корпус – стальной и имеет нерезонансное противолокационное и звукоизолирующее покрытие, вес которого составляет 800 тонн. Американские специалисты считают, что звукоизолирующим покрытием снабжены так же прочные корпуса лодки.

На корабле установлено развитое крестообразное кормовое оперение с горизонтальными рулями, которое имеет размещение непосредственно за винтами. Убирающимися выполнены передние горизонтальные рули.

Для осуществления возможности несения дежурства в северных широтах, ограждение рубки изготовлено очень прочным, имеющим способность проломать лед, толщина которого составляет от 2 до 2,5 метров (в зимний период толщина льда в Северном ледовитом океане может быть от 1,2 до 2 метров, иногда достигает 2,5 метров). Снизу поверхность льда составляют наросты в виде сосулек или сталактитов имеющих довольно большие размеры. Во время всплытия на лодке убираются носовые рули, а сама она прижимается к ледяному слою специально приспособленным для этого носом и рубкой, затем осуществляется резкий продув цистерны главного балласта.

Силовая установка

Проектирование главной ядерной энергетической установки осуществлено по блочному принципу. В главную установку входят два водо-водяных реактора на тепловых нейтронах ОК-650 тепловая мощность которых на валу составляет 2х50 000 л.с. а так же в обоих прочных корпусах расположены две паротурбинные установки, это значительным образом повышает живучесть лодки.

На лодках проекта «Акула» применяется двухкаскадная система резинокордной пневматической амортизации и блочная система механизмов и оборудования, что позволяет значительным образом улучшить виброизоляцию узлов и агрегатов, и таким образом снизить шумность лодки.

В качестве движителей используются два низкооборотных малошумных семилопастных гребных винта фиксированного шага. Для снижения уровня шума винты находятся в кольцевых обтекателях (фенестронах).

Система резервного средства движения включает в себя два электродвигателя постоянного тока по 190 кВт. При маневрировании в стесненных условиях на лодке используются подруливающее устройство, представляющее из себя две откидные колонки с электродвигателями по 750 кВт и поворотными гребными винтами. Эти устройства размещаются в носовой и кормовой части корабля.

Размещение экипажа

Размещение экипажа осуществляется в условиях повышенной комфортности. На подводных лодках проекта «Акула» предусмотрен салон для отдыха экипажа, плавательный бассейн размерами 4х2 метра глубина которого 2 метра, бассейн заполняется пресной либо соленой забортной водой с возможностью подогрева, спортзал, солярий, сауна, а так же «живой уголок». Размещение рядового состава происходит в маломестных кубриках, командный состав размещен в двух либо четырехместных каютах обеспеченных умывальниками, телевизорами и кондиционерами. Кают-компании две: одна для офицеров, а вторая для матросов и мичманов. За условия комфортности созданные на лодке, среди моряков она получила название «плавучий «Хилтон»».

Вооружение

Основным вооружением ТК являются 20 трехступенчатых твердотопливных баллистических ракет Р-39 «Вариант». Стартовая масса данных ракет вместе с пусковым контейнером составляет — 90 тонн, а длинна 17,1 м, это наибольшая стартовая масса из всех принятых на вооружение БРПЛ.

Ракеты имеют разделяющуюся боевую часть на 10 боеголовок с индивидуальным наведением, каждая по 100 килотонн в тротиловом эквиваленте, дальность полета ракет – 8 300 км. В связи с тем, что Р-39 имеют достаточно большие габариты, единственным их носителем являются лодки проекта 941 «Акула».

Испытания ракетного комплекса Д-19 проводились на специально переоборудованной дизельной субмарине К-153 (проект 619), на ней была размещена только одна шахта для Р-39, количество запусков бросковых макетов ограничено семью.

запуск ракеты Р-39 с подводной лодки проекта 941 «Акула»

С лодок проекта «Акула» может быть осуществлен старт всего боекомплекта одним залпом, интервал между стартом ракет минимальный. Запуск ракет можно осуществить из надводного и подводного положения, в случае запуска из подводного положения глубина погружения составляет до 55 метров, ограничения по погодным условиям для запуска ракет нет.

Использование амортизационной ракетно-стартовой системы АРСС позволяет осуществить старт ракеты с помощью порохового аккумулятора давления из сухой шахты, это в значительной мере уменьшает уровень предстартового шума, а так же сокращает интервал между запусками ракет. Одной из особенностей комплекса является подвешивание ракет у горловины шахты при помощи АРСС. На стадии проектирования было предусмотрено размещение боекомплекта из 24 ракет, однако решением главкома ВМФ СССР адмирала С.Г. Горшкова, число ракет было сокращено до 20.

Разработка нового усовершенствованного варианта ракеты Р-39УТТ «Барк» была начата после принятия постановления правительства в 1986 году. На новой модификации ракеты планировалось реализовать систему прохождения через лед, а так же увеличить дальность до 10 000 км. По плану, перевооружить ракетоносцы было необходимо до 2003 года к моменту истечения гарантийного ресурса ракет Р-39. Однако, испытания новых ракет прошли не удачно, после третьего пуска закончившегося провалом, в 1998 году Министерством обороны принято решение о прекращении работ над комплексом, к моменту принятия такого решения готовность комплекса составляла 73%. Разработка другой твердотопливной БРПЛ «Булава» была поручена Московскому институту теплотехники, разработавшему сухопутную МБР «Тополь-М».

Помимо стратегического вооружения, на лодках проекта 941 «Акула» размещено 6 торпедных аппаратов калибра 533 мм, которые могут быть использованы для постановки минных заграждений стрельбы ракето-торпедами и обычными торпедами.

Система противовоздушной обороны обеспечена восемью комплексами ПЗРК «Игла-1».

Лодки проекта «Акула» оснащены радиоэлектронным вооружением следующих типов:

• «Омнибус» — боевая информационно-управляющая система;

• аналоговый гидроакустический комплекс «Скат-КС» (на ТК-208 установлен цифровой «Скат-3»);

• гидроакустическая станция миноискания МГ-519 «Арфа»;

• эхоледомер МГ-518 «Север»;

• радиолокационный комплекс МРКП-58 «Буран»;

• навигационный комплекс «Симфония»;

• комплекс радиосвязи «Молния-Л1» с системой спутниковой связи «Цунами»;

• телевизионный комплекс МТК-100;

• две антенны буйкового типа, позволяют принимать радиосообщения, целеуказания и сигналы спутниковой навигации при нахождении на глубине до 150 м и подо льдами.

Интересные факты

Впервые размещение ракетных шахт впереди рубки осуществлено на лодках проекта «Акула» За освоение уникального корабля звание Героя Советского союза было присвоено Командиру первого ракетного крейсера капитану 1 ранга А. В. Ольховникову в 1984 году Корабли проекта «Акула» занесены в книгу рекордов Гинеса Кресло командира в центральном посту находится в неприкосновенности, исключения нет ни для кого, ни для командиров дивизии, флота или флотилии и даже министра обороны.

12:07 am - Первая советская атомная подлодка. История создания 1

Жильцов: - Вы назначены старшим помощником командира первой опытной атомной подводной лодки. Еще я узнал, что командира лодки пока не подобрали и всю работу по подбору, вызову, устройству и организации обучения экипажа предстоит возглавить мне. Признаюсь, я опешил. Мне, двадцатишестилетнему капитан-лейтенанту, предстояло решать все вопросы в управлениях, где любой офицер был старше меня и по званию, и по возрасту. Документы, необходимые при формировании экипажа, придется подписывать у руководителей высокого ранга. А я не умел щелкать каблуками на паркете, и любимой моей формой одежды был промасленный рабочий китель.

Увидев мое замешательство, новый начальник поспешил меня «подбодрить»: по окончании испытаний новой подводной лодки лучшие офицеры будут представлены к высоким государственным наградам. Был, правда, тревожный нюанс: провести испытания еще не построенной лодки принципиально новой конструкции с еще не подобранным и не обученным экипажем предполагалось через шесть-восемь месяцев!

Поскольку и речи не могло быть о том , чтобы кому-то рассказать о моем новом назначении, пришлось срочно придумывать вразумительную легенду даже для самых близких. Труднее всего оказалось морочить голову жене и брату, тоже моряку. Я сказал им, что меня зачислили в несуществующее «управление по комплектованию экипажей подводных лодок». Жена не преминула вставить шпильку: «Где же твоя решимость плавать по морям и океанам? Или ты имел в виду Московское море?» Брат без слов подарил мне портфель - в его глазах я был конченым человеком.

Комментарий командира АПЛ Л. Г. Осипенко: Естествен вопрос: почему на ключевую должность старпома атомной подводной лодки, в создании которой каждый шаг был шагом первопроходцев, из множества молодых, способных, дисциплинированных офицеров выбран был именно Лев Жильцов? Между тем причин для такого назначения было достаточно.

После того как из центра дается команда выделить для формирования экипажа подготовленных, грамотных, дисциплинированных, не имеющих взысканий и т. д., поиск нужных людей начинается прежде всего на Черноморском флоте. Служить туда рвались все: тепло, а летом - просто курорт. Не сравнить, например, с Северным флотом, где девять месяцев в году зима и шесть - полярная ночь. «Блатных» в то время еще не было, и попадали в это благословенное место самые способные. Лучшие выпускники военно-морских училищ имели право выбрать флот, на котором хотели бы служить. Жильцов окончил Каспийское училище 39-м из 500 с лишним курсантов, потом с отличием минно-торпедные классы. Из 90 человек только трое, кроме него, стали помощниками командиров. Год спустя Жильцова назначили старшим помощником на «С-61».

Лодка считалась образцовой во многих отношениях . Эта была первая, головная лодка самой большой послевоенной серии, которая своими техническими совершенствами во многом обязана инженерам третьего рейха. В то время на ней испытывались все новые виды оружия, новая радиотехническая и навигационная аппаратура. И люди на лодке подобрались соответствующие. Неслучайно она была базой для подготовки десятков других экипажей.

Служил Жильцов без замечаний, как и его подчиненные, и вверенная ему техника. Хотя допуска к самостоятельному управлению он не имел, командир доверял ему лодку даже при таких сложных маневрах, как перешвартовка. И начальник штаба Черноморского флота, и командир бригады выходили в море, когда Жильцов был за командира. Наконец, что немаловажно, молодой офицер был отмечен инспекцией из Москвы за образцовое проведение политзанятий. Тогда считалось, что чем вы лучше подкованы политически, тем способнее руководить людьми.Вот так из множества молодых офицеров был выбран Лев Жильцов.

Следующий день начался с радостного события: на Большом Козловском появился назначенный в тот же экипаж Борис Акулов. Мы знакомы с 1951 г., когда в Балаклаву пришел дивизион новых подводных лодок. Акулов служил тогда командиром БЧ-5 (энергетическая установка на подводных лодках). Он был чуть старше меня - в 1954 г. ему исполнилось тридцать Борис Акулов окончил Военно-морское инженерное училище им. Дзержинского в Ленинграде. В первый день он прошел ту же процедуру приобщения к секретности, только теперь уже с моим участием. Нам было выделено рабочее место (одно на двоих), и мы приступили к формированию экипажа.

По иронии судьбы управление, которому нас подчинили, занималось испытанием ядерного оружия для ВМФ. Естественно, в нем не было не только подводников, но и вообще корабельных инженеров. Поэтому при всем желании офицеров управления помочь нам пользы от них было мало.

Рассчитывать мы могли только на собственный опыт службы на подводной лодке послевоенного поколения. Помогали нам и строго засекреченные бюллетени зарубежной прессы. Посоветоваться же было практически не с кем: во всем ВМФ к нашей документации были допущены лишь несколько адмиралов и офицеров так называемой экспертной группы, смотревших на нас, зеленых капитан-лейтенантов, свысока.

Параллельно с работой над штатным расписанием мы с Акуловым изучали личные дела и вызывали людей, необходимость в которых была уже очевидной. Еженедельно, а то и чаще с флотов нам поступали подробные «выездные дела», включавшие служебные и политические характеристики, карточки взысканий и поощрений. Естественно, нигде ни словом, ни намеком не упоминалось об атомной подводной лодке. Лишь по набору военно-учетных специальностей флотские кадровики могли догадываться о формировании экипажа для неординарного корабля.

На каждую вакансию представлялись три кандидата, отвечавших строжайшим требованиям по профессиональной подготовке, политико-моральным качествам и дисциплине. Их дела мы изучали самым придирчивым образом, поскольку знали, что нас будет контролировать «другая инстанция» и, если кандидатуру она отклонит, нам придется все начинать сызнова. Отсеивали по самым нелепым, как я и тогда понимал, признакам: кто-то ребенком оказался на оккупированной территории, у кого-то отец жены побывал в плену, а у кого-то, хотя в графе «национальность» и стояло «русский», отчество матери явно еврейское.

Если большинство наших будущих сослуживцев томилось праздностью, мы с Акуловым не замечали, как пролетали день за днем. Помимо рутинной работы, связанной с приездом людей, собеседованиями, размещением, нам приходилось решать вопросы, от которых зависела эксплуатация будущей лодки. Приведу один пример. Штатное расписание предусматривало на две ГЭУ (главная энерго установка) лишь три управленца с минимальным на флоте окладом в 1100 рублей в месяц.

Потребовалось несколько месяцев, чтобы доказать: лишь шесть инженеров могут обеспечить полноценную трехсменную вахту на ГЭУ. И как прав был первый заместитель председателя Совета министров СССР В. А. Малышев, предложивший позднее главнокомандующему ВМФ С. Г. Горшкову создать полностью офицерский экипаж - кузницу квалифицированных кадров для развития атомного флота. К сожалению, это оказалось невозможным, в том числе и по объективным причинам: кому-то нужно было выполнять тяжелые физические и вспомогательные работы.

К началу октября 1954 г. все офицеры находились в Москве, и назрела необходимость спланировать конкретно, кого и где обучать. Было решено офицеров штурманской, радиотехнической и минно-торпедной специальностей направить в соответствующие институты и КБ, создававшие оборудование для лодки, а затем - на Северный флот, в Полярный, для стажировки на дизельных подводных лодках.

Другая, более многочисленная группа , включавшая командирский состав, офицеров электромеханической боевой части и начальников медицинской службы, должна была пройти курс обучения и практическую подготовку по управлению атомной энергетической установкой. К тому времени такую подготовку можно было осуществить лишь на первой в мире атомной электростанции (АЭС), пущенной летом 1954 г. в поселке Обнинском, в 105 км от Москвы. Тогда местонахождение АЭС считалось государственной тайной, и поселок - впоследствии город Обнинск - был частично закрыт для въезда, а в отдельные зоны допускались только работающие по особым пропускам.

Управление ВМФ договорилось о нашей поездке в Обнинское для согласования конкретных планов и сроков на 2 октября 1954 г. Форма одежды - гражданская. Руководителем объекта, который назывался «Лаборатория „В“ Министерства внутренних дел», а позже стал Институтом ядерных исследований, был член-корреспондент Академии наук УССР Дмитрий Иванович Блохинцев. Он познакомил нас с делами и жизнью в Обнинском, внимательно выслушал наш рассказ о задачах и желательных сроках обучения офицеров. Мы согласовали время занятий и стажировки, а потом отправились посмотреть АЭС.

Ее директор Николай Андреевич Николаев отнесся к нашим планам освоить управление атомным реактором за два-три месяца скептически. По его мнению, на это должен уйти как минимум год. И пока он объяснял нам по демонстрационным схемам принцип действия атомного реактора, проводил по всем помещениям станции и показывал работу операторов на пульте, слова его приобретали все больший вес. Но мы продолжали гнуть свое и обсуждали с ним принцип распределения офицеров по сменам в период стажировки, сроки сдачи экзаменов на допуск к самостоятельному управлению и т. п. Николай Андреевич больше не возражал, а напоследок заметил, как бы в шутку: - Ну что ж, наши люди уже несколько лет не были в отпуске. Так что вся надежда на ваших инженеров.

Забегая вперед, скажу : иронизировал он напрасно. Наша стажировка началась в конце января 1955 г., а уже в марте первые офицеры - сдали экзамен на допуск к управлению реактором. В апреле они сели за его пульт самостоятельно, и операторы станции ушли в отпуск. Справедливости ради отмечу, что работники АЭС и сам Николаев сделали все от них зависящее, чтобы помочь нам.

Но пока нашей задачей было переодеть всех офицеров в гражданскую одежду , так как появление в Обнинском группы военных моряков немедленно выдало бы намерение Советского Союза создать корабль с атомной энергетической установкой. Поскольку выбор одежды на складах ВМФ был не ахти как богат, а офицеры старались, несмотря ни на что, следовать требованиям тогдашней скромной моды, одеты мы оказались в одинаковые шапки, пальто, костюмы, галстуки, не говоря уже о сверкающих блеском флотских ботинках. При отъезде в Обнинское в ноябре 1954 г. на перроне вокзала наша группа напоминала китайских студентов, обучавшихся в Москве. Это сразу подметили работники режима Лаборатории «В», и еще в бюро пропусков нам было предложено немедленно «огражданиться» и прежде всего не ходить скопом.

Первое знакомство с атомоходом . Параллельно с формированием экипажа полным ходом шло и создание самой лодки. Приближалось время созыва макетной комиссии и защиты технического проекта. И тут до главного конструктора - Владимира Николаевича Перегудова - дошла новость о стажировке будущих офицеров в Обнинском и уже назначенных старпоме и главном механике. Главный конструктор попросил срочно направить обоих офицеров к нему в Ленинград дней на десять.

Даже если бы мы не были назначены на первый атомоход , заинтересованность в нас объяснялась уже тем, что мы служили на лодках самого последнего поколения. Наш 613-й проект был, в отличие от кораблей военных лет, оснащен и локацией, и гидравликой, и множеством других технических новинок. Неслучайно именно по этому проекту построено так много лодок, которые активно продавались за рубеж - в Польшу, в Индонезию. А мы, кроме того, что плавали на этой лодке, имели еще и опыт испытаний и подготовки экипажей.

Сверхсекретное конструкторское бюро располагалось на одной из известнейших площадей Ленинграда на Петроградской стороне. Нас проводил до него встретивший в условленном месте сотрудник с заранее приготовленными пропусками. Напротив уютного скверика между двумя магазинами находилась неприметная дверь без опознавательных знаков. Открыв ее, мы оказались перед турникетом, у которого дежурили два охранника, похожие скорее на санитаров, с той лишь разницей, что их белые халаты топорщились на правом боку. А пройдя турникет, попали вдруг в царство самых передовых по тем временам технологий, где рождался первенец атомного флота страны.

Главная трудность заключалась в том , чтобы создать лодку, которая по всем параметрам превосходила бы американские атомоходы. Уже в те годы существовала установка, ставшая широко известной во времена Хрущева: «Догнать и перегнать Америку!» Наша лодка должна была дать сто очков вперед американской, которая к тому времени уже плавала - и плавала неплохо. У них один реактор, мы сделаем два с расчетом на самые высокие параметры. В парогенераторе номинальное давление воды будет 200 атм., температура - более 300 °C.

Ответственные руководители особенно не задумывались над тем , что в таких условиях при малейшей каверне в металле, малейшем свище или коррозии должна немедленно образоваться микротечь. (Впоследствии в инструкции все эти параметры были снижены как неоправданные.) Значит, придется загнать под воду тонны свинца для надежной защиты от радиации. При этом преимущества столь жестких условий эксплуатации представлялись весьма сомнительными.

Да, высокие параметры работы реактора позволяли развивать под водой скорость не около 20 узлов, как у американцев, а минимум 25, то есть примерно 48 км/ч. Однако на такой скорости акустика переставала работать, и лодка неслась вперед вслепую. В надводном состоянии вообще не стоит разгоняться больше, чем на 16 узлов, так как атомоход может нырнуть, зарыться под воду с открытым люком. Поскольку надводные корабли стараются не ходить со скоростью более 20 узлов, увеличивать мощность реактора не имело смысла.

В нашем первом разговоре Владимир Николаевич, конечно, не высказал всех сомнений. Лишь позднее мне пришлось самому подумать об этом и понять ненужность этой гонки за превосходством. Кстати, при испытаниях нашей лодки мы развили расчетную скорость в 25 узлов где-то при использовании 70–75 % мощности реактора; при полной мощности мы бы достигли скорости порядка 30 узлов.

По всем техническим вопросам помощи от нас для КБ было, естественно, немного . Однако Перегудову хотелось создать подводникам оптимальные условия для обслуживания техники и жизни на борту в долгих походах. Предполагалось, что лодка должна быть в состоянии месяцами не всплывать на поверхность, поэтому условия обитания выступали на первый план. Цель нашей командировки была изложена так:

- Облазьте на макетах все отсеки , все жилые и бытовые помещения и продумайте, как их улучшить. Посмотрите, как оборудованы купе в железнодорожных вагонах, каюты на пассажирских теплоходах, салоны самолетов, вплоть до мелочей - где какие фонарики, пепельницы. (Хотя на нашей лодке не курили.) Возьмите все самое удобное, мы перенесем это на атомоход.

В разговоре с главным конструктором мы впервые услышали тревоги и опасения , связанные с тем, что лодка создавалась авральным порядком. Ответственным за заказ было Министерство среднего машиностроения, многие из сотрудников которого вообще не видели моря. КБ формировалось из сотрудников различных бюро, среди которых было много неопытной молодежи, а новизна решаемых задач оказалась не по плечу даже многим ветеранам КБ. Наконец - и это представляется невероятным! - в КБ Перегудова не было ни одного офицера наблюдения, плававшего на подлодках послевоенных проектов или участвовавшего в их строительстве.

Макеты располагались в пяти разных местах города. Они были построены в натуральную величину в основном из фанеры и деревянных чурбаков. Трубопроводы и силовые кабельные трассы обозначались пеньковыми веревками с соответствующей маркировкой. На одном из заводов смакетировали сразу три концевых отсека, а оба носовых прятались в подвальном помещении в самом центре Ленинграда неподалеку от гостиницы «Астория».

Не каждому подводнику приходилось видеть свою лодку в зародыше. Как правило, в работе макетной комиссии от плавсостава участвуют командиры соединений, их заместители, изредка флагманские специалисты, то есть люди, которым плавать на этих лодках придется от случая к случаю. А уж иметь возможность похозяйничать и обустроить помещения как можно удобнее - мечта каждого подводника.

За неделю мы с Борисом облазили все доступные и труднодоступные уголки будущего атомохода, благо наши стройные фигуры это позволяли. Иногда мы прямо на макете ножовкой отпиливали одно «устройство» в виде деревянной чурки и переносили его на более удобное место. Было видно, что размещали оборудование, не очень вникая в его назначение и требования, связанные с эксплуатацией. На всем лежал отпечаток адской спешки, в которой создавался атомоход. Сейчас любой корабль создается добрый десяток лет - он успевает устареть прежде, чем его начинают строить. А Сталин дал два года на все. И хотя его уже тогда не было в живых, как и Берии, но дух их по-прежнему витал над страной, особенно в верхах. Малышев был сталинской закваски: с него спрашивали без скидок, соответственно спрашивал и он.

При всей жестокости этой системы и порождаемых ею ошибках, с которыми мы столько раз сталкивались в процессе создания атомохода, она имела два несомненных преимущества: руководитель действительно наделялся большими правами, и всегда был конкретный человек, с которого можно было спросить.

Предлагаемые нами изменения касались не только бытовых удобств. Например, в ряде отсеков чисто из компоновочных соображений многие специалисты оказались сидящими спиной по ходу лодки. Даже в центральном посту пульт управления смотрел в корму, следовательно, туда же смотрели командир корабля и штурман. Для них левый борт автоматически оказывался по правую руку, и наоборот. То есть они должны будут постоянно заниматься преобразованием левого в правое, как только садятся на свое рабочее место, и проделывать обратную операцию, стоит лишь им встать. Ясно, что такое расположение могло стать источником постоянной путаницы, а в аварийной ситуации - привести и к катастрофе. Разумеется, в первую очередь мы с Акуловым постарались исправить подобные несуразицы.

Существенной переделке подверглись и каюты , а также офицерская кают-компания. Нам уже тогда было ясно, что кроме основного экипажа на опытной и головной лодке постоянно будут находиться специалисты-атомщики, инженеры, занимающиеся испытаниями новых приборов, а в походах особой важности - представители командования. А мест в кают-компании было лишь восемь. Мы переоборудовали одну каюту, прибавив таким образом еще четыре места и заменив неизбежное в ином случае трехсменное питание на двухсменное. Но и этого оказалось недостаточно. Во время испытаний при нас было так много инженеров, специалистов и представителей командования, что питались мы в пять смен.

Бывало и так, что требуемые нами переделки наталкивались на сопротивление конструкторов отсека. Например, нам непросто было убедить их, что три мощные холодильные камеры на камбузе не заменят холодильника в кают-компании. На борту достаточно жарко, а закуска готовится сразу на всех, значит, уже вторая смена должна будет сливочное масло брать ложкой.

Кроме того, чтобы сгладить однообразие в питании, а главное в напитках, офицеры скидываются и образуют «черную кассу». В плавании положено по сто грамм сухого вина в день на человека. Для крепкого мужчины - немного, тем более что спиртное считается хорошим средством против радиации. Поэтому кают-компания выделяет ответственного, который прикупает к этой норме «Алиготе», а на воскресенье хотя бы по бутылке водки на четверых. Куда все это ставить? Конечно, в холодильник.

О «черной кассе» мы, разумеется, умолчали (хотя для людей плававших это не был секрет), а вопрос наш сформулировали перед конструкторами так: «А если праздник или гости на лодке? Куда поставить шампанское или „Столичную“?» По-моему, подействовал именно последний аргумент, хотя менять что-либо конструкторам не хотелось - отсек был уже закрыт. «Ладно, - сказали нам, - попробуйте найти такой холодильник, чтобы пролез через съемный лист для загрузки батареи».

После работы мы с Акуловым пошли в электромагазин, благо тогда холодильники дефицитом не были, перемерили все и установили, что «Саратов» вошел бы, если с него снять дверцу. Ответственным за отсек не осталось ничего другого, как согласиться, и «Саратов» был торжественно установлен в макете кают-компании без демонтажа переборки.

Забегая вперед, скажу , что на макетной комиссии нам пришлось выдержать еще один бой за холодильник. Входившие в ее состав старые подводники, плававшие во время войны на «малютках», лишенных самых элементарных удобств, никак не хотели примириться с мыслью, что для кого-то многомесячное плавание могло сочетаться с минимумом комфорта. Для них наши просьбы предусмотреть электромясорубку или пресс для сплющивания консервных банок были ненужным «барством», только расхолаживающим моряков. Победа осталась за нами, но когда председатель комиссии, зачитавший акт, дошел до места, где говорилось о холодильнике, он оторвался от текста и добавил от себя под ухмылки и смех присутствующих: «Чтобы „Столичная“ была всегда холодная».

Зачем, спросите вы, рассказывать о такой мелочи? Дело в том, что через несколько лет в труднейших походах нам множество раз приходилось отмечать с радостью, как необходима была наша настойчивость, и сожалеть о вещах, которые мы не сумели отстоять. Тем более что мы боролись не только за свою лодку, а за десятки других, которые должны быть построены в этой серии. Но главный результат нашей работы оказался в ином. В ходе этой командировки была поставлена под вопрос вся концепция первого подводного атомохода, которая, на наш взгляд, была чистейшей авантюрой.

Лодка-камикадзе . Замысел боевого использования лодки, заложенный проектантами, сводился к следующему. Подводная лодка скрытно выводится на буксирах из пункта базирования (следовательно, якорь ей не нужен). Ее экспортируют в точку погружения, откуда она продолжает плавание под водой, уже самостоятельно.

В то время ракеты как носители атомного оружия еще не существовали, и средства доставки мыслились только традиционные: авиационные бомбы и торпеды. Так вот, нашу лодку планировалось вооружить огромной торпедой длиной 28 м и диаметром полтора метра. На макете, который мы впервые увидели в подвале одного из жилых домов неподалеку от Невского проспекта, эта торпеда занимала целиком первый и второй отсеки и упиралась в переборку третьего. Еще один отсек отводился под аппаратуру, управляющую ее запуском и движением. Электронных устройств тогда не было, и все это состояло из моторчиков, тяг, проводов - конструкция громоздкая и по нашим теперешним меркам чрезвычайно допотопная.

Итак, лодка, оснащенная гигантской торпедой с водородной головкой, должна была скрытно выйти в исходный район и с получением приказа произвести выстрел, введя в приборы управления торпеды программу движения по подходным фарватерам и момент подрыва. В качестве цели виделись крупные военно-морские базы противника - это был разгар холодной войны.

На всякий случай на борту лодки в двух торпедных аппаратах оставалось еще две торпеды с меньшими ядерными зарядами. Но ни запасных торпед на стеллажах, ни торпед для самообороны, ни средств противодействия! В качестве объекта преследования и уничтожения наша лодка явно не предполагалась, как если бы она плавала одна в бескрайнем Мировом океане.

Выполнив задание , лодка должна была идти в район, где была назначена встреча с эскортом, откуда ее с почетом предполагалось буксировать к родному пирсу. Не планировалось ни всплытие атомохода во время всего автономного плавания (на борту даже припасался цинковый гроб), ни якорная стоянка. Но важнее всего было даже не отсутствие якоря и средств защиты самой лодки. Нам с Акуловым, как подводникам, сразу стало очевидно, что произойдет с лодкой при выстреливании торпедой таких размеров. Только масса воды, заполняющей кольцевой зазор в аппарате (диаметр которого 1,7 м), составит несколько тонн.

В момент пуска вся эта водная масса должна выстрелиться вместе с торпедой, после чего еще большей массе, учитывая освободившееся место торпеды, предстояло вновь влиться внутрь корпуса лодки. Другими словами, при выстреле неминуемо создастся аварийный дифферент. Сначала лодка встанет на попа. Чтобы выровнять ее, подводникам придется продувать носовые цистерны главного балласта. На поверхность будет выпущен воздушный пузырь, позволяющий тут же обнаружить лодку. А при малейшей ошибке или заминке экипажа она могла всплыть у берегов противника, что означало ее неизбежное уничтожение.

Но, как уже говорилось , проект подводной лодки финансировался и создавался Министерством среднего машиностроения, и ни Главный штаб ВМФ, ни научно-исследовательские институты не произвели расчетов использования ее вооружения. Хотя заседания макетной комиссии должны были состояться до утверждения технического проекта, торпедные отсеки были уже построены в металле. А сама торпеда-гигант проходила испытания на одном из красивейших озер нашей необъятной страны

после того, как с концепцией лодки ознакомились первые специалисты-эксплуатационщики, были даны задания изучить, насколько предлагаемый проект реален. Расчеты секции корабелов полностью подтвердили наши с Акуловым опасения относительно поведения лодки после выстрела. Более того, операторы Главного штаба ВМФ установили, сколько было не только в США, а во всем мире баз и портов, которые в случае начала военных действий могли быть с достаточной точностью уничтожены торпедой-гигантом.

Оказалось, что таких баз - две! К тому же стратегического значения в будущем конфликте они не имели никакого. Таким образом, предстояло немедленно разработать другой вариант вооружения лодки. Проект использования торпеды-гиганта был похоронен, изготовленная в натуральную величину аппаратура - выброшена, а перестройка носовой части лодки, уже выполненной в металле, заняла целый год. В окончательном варианте лодка была оснащена нормальных размеров торпедами как с ядерными, так и с обычными боеголовками.

Что касается якоря , то необходимость его была признана, и на все последующие лодки его ставили. Однако снабдить им уже разработанный атомоход технически оказалось настолько сложным, что наша лодка получила его только после первого ремонта. Так мы и плавали первое время без якоря. Когда приходилось всплывать, лодку разворачивало к волне лагом, и все время, пока мы находились в надводном состоянии, нас болтало боковой качкой. При якоре лодку бы разворачивало носом против ветра, и нас бы не качало.

Хуже было , когда около берега лодку начинало ветром нести на камни - якорь в этом случае просто незаменим. Наконец, на базе нам приходилось, когда к пирсу не подойдешь, швартоваться за бочку - огромный плавающий цилиндр с обухом, за который цепляют причальный трос. На нее нужно было прыгать кому-нибудь из матросов, а зимой она обледеневает. Бедняге приходилось цепляться за нее чуть ли не зубами, пока не закрепит трос.

Уезжая из Ленинграда, мы с Акуловым задали работы всем, но в том числе и самим себе. Нам стало ясно, что боевая организация службы и штат подводной лодки должны исходить из основного режима работы экипажа: подводное положение и длительное несение трехсменной вахты. Следовательно, нам предстояло немедленно переделать Табель командных пунктов и боевых постов, а также штатное расписание.

Макетная комиссия , которая одновременно рассматривала и технический проект, начала работу после октябрьских праздников, 17 ноября 1954 г. В Ленинграде собрались представители всех заинтересованных организаций ВМФ и промышленности. Возглавлял комиссию контр-адмирал А. Орел, заместитель начальника Управления подводного плавания. Руководителями секций были опытные работники управлений и институтов ВМФ - В. Теплов, И. Дорофеев, А. Жаров.

Во главе нашей командной секции был капитан 1 ранга Н. Белоруков, во время войны сам командовавший подводной лодкой. И все же какие-то вещи он решительно отказывался понимать. - Вот еще, подавай им картофелечистки, холодильники, курилки! Как же мы во время войны плавали без всего этого и не умирали? На секции его часто поддерживали такие же, как он, фронтовики. Возникали жаркие перепалки, из которых мы не всегда выходили победителями. Иногда, видя, как на меня наваливается сразу несколько старших, Акулов исчезал, и я знал: он пошел за поддержкой к Орлу.

Комиссия работала две недели . Кроме наших замечаний, которые она в основном подтвердила, было внесено еще более тысячи предложений по усовершенствованию конструкции лодки. Например, несмотря на достаточно хорошие технические параметры турбин, они не отвечали требованиям скрытности плавания. Окончательно развеялось заблуждение о назначении лодки: стрелять гигантской торпедой, плавать только под водой и входить в базу только на буксире.

Макетная комиссия дала заключение о необходимости внесения изменений в эскизный проект. В существующем виде технический проект не мог быть принят - по нему высказали особое мнение ВМФ, Минсудпром, Минсредмаш и другие организации. Их возражения докладывались на самом верху, в любом случае не ниже уровня зампреда Совмина В. А. Малышева.

Не только лодка создавалась организациями, которые не были ранее связаны производственными отношениями либо вообще никогда не занимались осуществлением такого рода проектов. Долгое время не знали, кому подчинить ее будущий экипаж.

Как уже говорилось , сначала мы относились к Управлению кадров ВМФ. Когда мы вернулись с макетной комиссии в Москву, то узнали, что наши войсковые части переданы в подчинение Управлению кораблестроения. Теперь нами командовал инженер-контр-адмирал М. А. Рудницкий. Пройдет время, пока нас переподчинят по нашему прямому назначению - Дивизиону подводных лодок в Ленинграде. Но нами уже заинтересовалось Управление подводного плавания, которым тогда командовал контр-адмирал Болтунов. После работы в макетной комиссии ему о нас доложил А. Орел.

Попытка контрактного набора . Нас с В. Зерцаловым (старший помощник второго экипажа) вызвали в Главный штаб ВМФ. Мы приехали из Обнинского в гражданской одежде, и на проходной нас, как подозрительных, задержал комендант. Пришлось делать отметку в удостоверении личности: «Разрешено ношение гражданской одежды при исполнении служебных обязанностей». (Долгие годы эта запись помогала нашим офицерам в самых невероятных обстоятельствах. В те годы было достаточно, например, с таинственным видом показать эту отметку администратору гостиницы, в которой не было свободных номеров, чтобы вас немедленно поселили.)

Болтунов внимательно выслушал все наши соображения по поводу обучения личного состава. Самые большие сомнения у нас вызывала возможность эксплуатации атомных подлодок личным составом срочной службы. Матросу, восемнадцатилетнему парню, едва окончившему школу, нужно минимум два-три года, чтобы освоить по-настоящему новую специальность. На флоте тогда служили четыре года, значит, через год этот матрос уйдет и уступит место новичку.

Мы считали , что на рабочие места следовало набирать сверхсрочников или подписывать контракты с наиболее перспективными матросами первого-второго года срочной службы. Эти люди связали бы если не всю жизнь, то по крайней мере долгие годы с новой профессией. Тогда появились бы профессиональная компетентность, стремление к совершенствованию мастерства, доведенные до автоматизма действия в нештатной ситуации.

Болтунов поручил мне и Зерцалову как можно скорее разработать специальное положение о контрактном найме личного состава срочной службы на атомные подводные лодки. Мы справились с этим быстро, но введено положение было… несколько лет спустя и просуществовало лет десять. Высший армейский, в том числе флотский, аппарат всеми силами сопротивлялся внедрению контрактной системы на наиболее ответственных военных объектах. Результатом этого упорства являлась, в частности, высокая аварийность на атомных подводных лодках. Лишь в мае 1991 г. разрешено в порядке эксперимента в ВМФ набирать по контракту сроком на 2,5 года матросов, прослуживших не менее шести месяцев.

График нашей подготовки сдвинулся в сторону опережения: вместо двух месяцев на теорию хватило чуть больше месяца. Уже в январские каникулы 1955 г. нас перевели на стажировку непосредственно на реактор, расписав по три-четыре человека в каждую из четырех смен персонала АЭС.