В ближайшем будущем в России могут закрыться все сельские больницы и школы.
Эксперты Центра экономических и политических реформ (ЦЭПР) рассчитали, что к 2023 году в российских деревнях может не остаться больниц, а к 2033-36 годам — сельских школ и поликлиник, если количество учреждений социальной сферы будет сокращаться в нынешнем темпе.

Авторы доклада «Россия — страна умирающих деревень», опубликованного на сайте ЦЭПР, сделали вывод, что власти оптимизируют сельскую инфраструктуру гораздо быстрее, чем сокращается численность населения в деревнях.

За последние 15-20 лет численность сельского населения постоянно уменьшается за счет смертности, превышающей рождаемость, и миграционного оттока. В некоторых субъектах РФ доля обезлюдевших деревень превысила 20% — в основном, в регионах Центральной России и Севера.
В период между переписями 2002 и 2010 годов количество обезлюдевших деревень выросло более чем на шесть тысяч, более чем в половине деревень живут от одного до 100 человек.
Эксперты пришли к выводу, что за последние 20 лет деревни и села не только не нарастили, но и в значительной степени утратили социальную инфраструктуру из-за «неолиберальной политики «оптимизации», которая особенно сильно затронула именно сельские территории.
На основе данных Росстата авторы доклада сделали вывод, что за последние 15-20 лет количество сельских школ уменьшилось почти в 1,7 раза (с 45,1 тысячи в 2000 году до 25,9 тысячи в 2014 году), больниц — в 4 раза (с 4,3 тысячи до 1,06 тысячи), а поликлиник — в 2,7 раз (с 8,4 до 3,06 тысячи).
«Если бы в ближайшие годы сокращение численности этих учреждений продолжилось бы в среднем теми же темпами, то буквально через 17-20 лет закрылись бы все сельские школы и поликлиники, а ни одной больницы на селе не осталось бы еще раньше — в течение семи лет», — отмечается в докладе.
Это пример иллюстративно-теоретический, понятно, что этого не произойдет, поскольку «у любой «оптимизации» есть предел», однако эксперты опасаются, что «учреждения социальной сферы на селе продолжат закрываться и в ближайшие годы».
При этом, подчеркивают исследователи, если «оптимизацию» объектов социальной инфраструктуры зачастую обосновывают снижением численности населения, то именно закрытие школ, поликлиники и больниц «является одной из важнейших причин дальнейшего, еще более быстрого оттока сельского населения в города».
В докладе делается вывод, что «оптимизация» объектов социальной инфраструктуры идет гораздо более быстрыми темпами, чем уменьшается численность сельского населения и прекращают свое существование деревни. «Таким образом, это ситуация замкнутого круга, когда сельские населенные пункты вместе с закрытием школы или медицинских учреждений лишают последней надежды на будущее», — отмечается в докладе.
«Государство, по сути, целенаправленно проводит политику депопуляции сельских территорий, освоенных со столь значительным трудом предыдущими поколениями, и явно не имеет стратегического понимания потенциальной экономической востребованности этих территорий в будущем», — говорится в докладе.
Процесс депопуляции универсален, но в России поддерживается общим направлением государственной политики
Процесс депопуляции сельских территорий не является уникальным российским явлением, он во многом схож с аналогичными процессами в других странах, говорится на сайте ЦЭПР. По сравнению со многими западными странами Россия остается не самой урбанизированной страной.
При этом процессы депопуляции и опустения сельских территорий идут в России по сравнительно негативному сценарию, связанному с гиперконцентрацией населения в столице и крупных городах и более характерному для стран Азии и Латинской Америки, где образуются огромные мегаполисы, в которых «наблюдаются сильные социальные разрывы».
Отдельные меры по сдерживанию депопуляции сельских территорий в России предусмотрены на уровне государственных программ, однако, как подчеркивается в докладе, «общее направление государственной политики ведет к концентрации финансов, рабочих мест и, как следствие, населения в столице и других крупных городах».
Основные причины уменьшения населения в деревнях: низкий уровень жизни и безработица
Отсутствие доступных объектов инфраструктуры — это лишь одна из причин, по которым уменьшается количество населения в деревнях. Основные причины — социально-экономические, в деревнях более низкий уровень жизни и сравнительно высокий уровень безработицы. Активная часть трудоспособного населения уезжает в города, что способствует дальнейшему застою и росту числа преступлений.
При этом потребительские цены в сельской местности зачастую выше, чем в городах. Сельским жителям приходится в среднем тратить большую долю всех расходов на продукты питания, чем городским жителями, также они сильно зависят от продукции, произведенной в личных подсобных хозяйствах, отмечается в докладе.
К другим причинам относится низкая обеспеченность жилищно-коммунальными благами. Только в трети сельских населенных пунктов есть водопровод (при этом 57% общей площади сельского жилищного фонда обеспечены водопроводом). 45% всей площади сельского жилищного фонда обеспечены водоотведением, 33% — горячим водоснабжением.

Как и почему происходит вымирание российских деревень? Особенно при систематических реляциях власть предержащих о возрождении села и сельского хозяйства.

Но в течение последних 15-20 лет постоянно уменьшается численность сельского населения - как за счет естественной убыли населения (смертность превышает рождаемость), так и за счет миграционного оттока. Процесс депопуляции сельских территорий настолько активен, что постоянно увеличивается число заброшенных деревень, а также количество сельских населенных пунктов с небольшим числом жителей. В некоторых субъектах РФ доля обезлюдивших деревень превысила 20% - в основном, в регионах Центральной России и Севера. Только в период между переписями населения 2002 и 2010 годов число обезлюдивших деревень выросло более чем на 6 тысяч. В более чем половине всех сельских населенных пунктов проживают от 1 до 100 человек.

При этом процесс депопуляции в территориальном разрезе идет неравномерно. Происходит концентрация сельского населения вокруг отдельных «очагов» при одновременном расширении областей депрессивных сельских территорий, для которых характерна постоянная депопуляция.

Комплексному исследованию этих вопросов посвящен резонансный доклад Центра экономических и политических реформ , опубликованный в 2016 году.

Приводим первую часть доклада ЦЕПР , в которой будут освещены вопросы депопуляции деревень, проблематика естественной убыли и миграционного оттока сельского населения, пространственных контрастов контрастов концентрации населения.

Проблема вымирания российской деревни является одной из острых социально-экономических проблем современной России. Многие исследователи подробно разбирают генезис этого процесса, описывая, каким образом сложились социально-демографические и институциональные механизмы, приведшие к постепенному опустению российских сел. В частности, отмечается, что начало этому процессу было положено в конце 1940-х - начала 1950-х, когда был взят курс на укрупнение колхозов. Тенденция продолжилась после введения политики оценки «перспективности» деревень в 1960-х годов. Вплоть до 1990-х годов тенденция вымирания деревень сохранялось, а после была только усилена неолиберальной политикой «оптимизации» .

Центр экономических и политических реформ изучил этот вопрос, опираясь на статистические данные, результаты социологических исследований, а также работы исследователей-демографов. Мы попытались ответить на вопрос: как и почему происходит вымирание российских деревень?

ДЕРЕВНИ «НА БУМАГЕ»

Общее количество сельских населенных пунктов в стране превышает 150 тысяч. Однако в результате Всероссийской переписи населения 2010 года было выявлено, что 12,7% сельских населенных пунктов на тот момент были не заселены, то есть почти 19,5 тыс. российских деревень существовали на карте, однако по факту уже были заброшены .

Значительную долю всех сельских населенных пунктов составляют маленькие деревни: в более чем половине всех сельских населенных пунктов (54% или около 82,8 тыс. населенных пунктов) проживают от 1 до 100 человек . Только в 5% сельских населенных пунктов (около 7,8 тыс. сельских населенных пунктов) численность населения превышает 1000 человек.

Наибольшее количество незаселенных сельских населенных пунктов в результате переписи 2010 года было обнаружено в СЗФО и ЦФО - так, в СЗФО заброшенными оказалась пятая часть всех деревень:

В Костромской области - 34,1% (1189 сельских населенных пунктов);

В Ивановской области - 21% (634 сельских населенных пункта);

В Смоленской области - 20,2% (978 сельских населенных пунктов);

В Тверской области - 23,4% (2230 сельских населенных пунктов);

В Ярославской области - 25,7% (1550 сельских населенных пунктов);

В Архангельской области - 21,4% (848 сельских населенных пунктов);

В Вологодской области - 26,6% (2131 сельский населенный пункт);

В Псковской области - 23% (1919 сельских населенных пунктов);

В Кировской области - 24,8% (1073 сельских населенных пункта).

Значительная относительная доля незаселенных сельских населенных пунктов была выявлена в республике Ингушетия - 62,7% (74 сельских населенных пункта из 118).

Примечательна и динамика процесса депопуляции деревень. По итогам Всероссийской переписи населения 2002 года было выявлено около 13 тысяч деревень без населения, что на тот момент составляло 8,4% всех сельских населенных пунктов. То есть за 8 лет с 2002 по 2010 год число обезлюдивших деревень выросло на 6330 и на более чем 4% .

СЕЛЬСКОЕ НАСЕЛЕНИЕ: ЕСТЕСТВЕННАЯ УБЫЛЬ И МИГРАЦИОННЫЙ ОТТОК

По данным Росстата, на 1 января 2016 года в целом по России доля городского населения в общей численности населения составляет 74,1%, доля сельского населения - 25,9% , соответственно. Число сельских жителей на 1000 горожан составляет 349 человек.

В целом, описывая процесс урбанизации в России в XX веке, исследователи указывают на ее «взрывной характер», характерный для развивающихся стран. Для России характерна сверхконцентрация населения в столице, сочетающаяся "с редкой сетью городов и депопуляцией обширной периферии«. Исследователи также отмечают, что процессы субурбанизации и контрурбанизации, характерные для западных обществ, слабо выражены в России. При этом доля сельского населения страны в последние десятилетия достаточно стабильна, бурный процесс урбанизации остался в прошлом - с начала 1990-х годов соотношение городского и сельского население колеблется на уровне 73-74% к 26-27% . Так, по данным переписей населения, удельный вес сельского населения в 1989 году составлял 26,6%, в 2002 году - 26,7%, в 2010 году - 26,3%.

При этом следует понимать, что одним из важных факторов, формально замедляющих сокращение сельского населения, были административно-территориальные преобразования , когда некоторым городским поселениям присваивался статус сельских поселений. Например, в период 2000-2009 годов исключительно за счет административно территориальных преобразований (без учета естественной убыли и миграционного оттока населения) численность сельского населения увеличивалась во все годы, за исключением 2007 года, когда эти преобразования, напротив, привели к небольшому уменьшению численности сельчан.

Однако даже несмотря на это, 2000-2010-е годы характеризуются постоянным уменьшением численности сельского населения . Причем если в за период между переписями населения в 2002 и в 2010 годах в стране было зафиксировано значительное уменьшение численности как сельского, так и городского населения (хотя сельского населения - в большей степени), то в 2011-2015 годах численность городского населения росла, в то время как численность сельского населения постоянно снижалась, если не учитывать изменения в связи с присоединением Крыма и население КФО:

Рис. Прирост (убыль) городского и сельского населения на 1 января соответствующих годов (тыс. чел., без учета КФО)

Следует понимать, что численность населения изменяется не только под влиянием естественного движения, то есть соотношения родившихся и умерших, но и под влиянием механического движения - то есть в результате миграции. Рассмотрим каждый компонент отдельно.

Согласно данным статистического сборника Росстата «Здравоохранение в России» 2015 года, демографические показатели для городского и сельского населения характеризуются рядом отличий. Так, в период с 2000 по 2014 годы зафиксированы следующие наблюдения относительно рождаемости, смертности и естественного прироста населения. В целом по России в период с 2000 по 2012 годы была характерна убыль населения, а в 2013-2014 годах - зафиксирован естественный прирост. Однако произошло это за счет городского населения, для сельского населения и в эти годы была характерна постоянная убыль , в том числе и в 2013-2014 годах. Если обратиться к данным Росстата, то видно, что в 2015 году был вновь зафиксирован естественный прирост населения за счет городского населения, а для сельского населения, напротив, зафиксирована убыль, причем наиболее высокая за последние 5 лет.

В целом сопоставляя данные Росстата, характеризующие рождаемость и смертность для городского и сельского населения, видно, что в 2000-2010-е годы ситуация в сельской местности была более неблагоприятной с демографической точки зрения :

Что же касается механического движения населения, то в 2000-2010-е годы зафиксирован постоянный миграционный отток населения из сельских населенных пунктов , в то время как в городах отмечен постоянный прирост населения в тот же период:

В таблице отражены общие итоги миграции населения, в том числе с учетом миграционного обмена населением с зарубежными странами. Нужно учитывать, что миграционный прирост городского населения в значительной степени обеспечен за счет прибывших из зарубежных стран. Например, в 2015 году прирост на 59% обеспечен именно за счет миграционного обмена с зарубежными странами и только на 41% - за счет передвижений населения в пределах России . В показателе миграционного оттока сельского населения миграционный обмен населением с зарубежными странами, разумеется, также учтен. Без его учета убыль сельского населения была бы еще выше.

При этом динамика численности сельского населения характеризуется значительными региональными особенностями .

Так, например, в период между переписями населения 2002 и 2010 годов произошло значительное уменьшение численности сельского населения в ЦФО, СЗФО, ПФО, СФО и ДФО, в то время как в УФО, ЮФО и СКФО , произошел рост численности населения, в особенности заметный в регионах СКФО .

В 2011-2015 годах во всех федеральных округах происходило практически постоянное снижение численности сельского населения (в том числе в УФО), и исключением стал СКФО , где фиксировался постоянный прирост сельского населения. В ЮФО прирост был зафиксирован в 2014-2015 годах:

В связи с этим многие исследователи указывают на тенденции «сдвига центра тяжести» сельского населения на Юг России . Исторически сравнительно густо заселенные сельские территории Центральной России и Поволжья пустеют, обезлюдивают и деревни Севера и Северо-запада страны, в то время как южные сельские территории, напротив, в последние десятилетия достаточно активно развиваются.

На 1 января 2016 года самая высокая доля сельского населения зафиксирована в Северо-Кавказском федеральном округе (50,9%), самая низкая - в Северо-Западном федеральном округе (15,8%) :

Тенденцию постепенного «сдвига» сельского населения на Юг России можно заметить, если сопоставить доли сельского населения в разных федеральных округах от общей численности сельского населения страны в разные годы :

Из таблицы видно, что доля сельского населения ЦФО, СЗФО, ПФО, СФО постепенно снижается, в то же время в СКФО наблюдается постоянный прирост доли сельского населения округа в общей численности сельского населения страны . Падение этой доли на 1 января 2015 года объясняется присоединением Крыма в 2014 году.

Для более ясной картины и устранения искажения, связанного с присоединением Крыма, посмотрим, каковы были бы доли сельского населения федеральных округов от общей численности сельского населения страны на 1 января 2015 и 2016 годов без учета сельского населения регионов бывшего КФО :

Таким образом, соотношение численности сельского населения в разных федеральных округах с момента переписи 2002 года изменилось к 2016 году следующим образом (без учета сельского населения Крыма): выросла доля СКФО (на 1,63%), ЮФО (на 0,74%; т.е. в совокупности доля регионов ЮФО и СКФО - на 2,35%), а также немного выросла доля УФО (на 0,16%; но в целом для УФО в последние годы характерно снижение этой доли).

Доля остальных федеральных округов снизилась: СФО - на 0,74%, ПФО - на 0,67% (хотя сельское население этого федерального округа по-прежнему составляет самую большую долю в общей численности сельского населения страны), ЦФО - на 0,61%, СЗФО - на 0,43%, ДФО - на 0,06% .

СТРУКТУРА НАСЕЛЕНИЯ: ТРУДОСПОСОБНЫЕ УЕЗЖАЮТ В ГОРОДА

На 1 января 2016 года численность сельского населения составила около 37,89 млн человек. Что касается возрастных распределений, то доля людей в трудоспособном возрасте среди жителей села сравнительно ниже - 55% (среди жителей города - 58,3%), и, соответственно выше доли людей моложе и старше трудоспособного возраста - 20% и 25% (среди жителей города - 17,3% и 24,4%).

На 1000 жителей села трудоспособного возраста приходится 819 лиц нетрудоспособного возраста (на 1000 жителей города трудоспособного возраста - 715 лиц нетрудоспособного возраста), из которых 365 - это дети младше 15 лет и 454 - это люди старше трудоспособного возраста.

Наиболее молодое сельское население - в СКФО, самая большая доля населения старше трудоспособного возраста - в ЦФО и СЗФО :

Примечательно, что несмотря на то, что доля населения моложе трудоспособного возраста сравнительно выше в сельской местности по сравнению с городским населением, ситуация с молодежью на селе далеко не благоприятна. Как видно на графике ниже, доля представителей наиболее активных в экономическом плане возрастных групп (от 20 до 44 лет) в структуре городского населения выше, чем в структуре сельского населения:

Рис. Возрастная структура городского и сельского населения (в % ко всему населению соответствующей группы)

Можно предположить, что вырастая, молодежь зачастую предпочитает уезжать из сельской местности в города, чтобы работать и получать образование.

К тому же следует иметь в виду, что статистика Росстата, которую мы приводим, опирается на официальные сведения о местоположении человека, регистрацию граждан по месту жительства, и далеко не всегда может учитывать все перемещения населения. Это может искажать реальную картину с количеством молодежи на селе. Например, после отъезда молодого человека из сельской местности в город на работу или учебу он зачастую продолжительное время остается зарегистрирован в своем населенном пункте, и только решив вопрос с жильем в городе, он официально становится городским жителем. В переходный период он формально принадлежит к сельскому населению, по факту уже постоянно проживая в городе. Безработица на селе - вот один из основных стимулов к переезду в город. Уровень безработицы в сельской местности выше, чем в городах.

Так, например, по последним данным Росстата за октябрь 2016 года, уровень безработицы среди сельских жителей (7,6%) превысил уровень безработицы среди городских жителей (4,6%) в 1,7 раза. В августе и в сентябре 2016 года уровень безработицы среди сельских жителей превысил уровень безработицы среди городских жителей в 1,6 раз. Примерно то же соотношение фиксировалось на протяжении всего 2016 года:

Рис. Уровень безработицы среди городских и сельских жителей

Та же ситуация характерна и для прошлых лет: например, в 2011 году уровень безработицы среди городских жителей составлял 5,5%, среди жителей села - 10,6%, в 2012 году - уровень безработицы в городе и на селе составлял 4,5% и 9,6%, соответственно, в 2013 году - 4,6% и 8,5%, в 2014 году - 4,3% и 8,3%.

Среди сельской молодежи безработица также значительно выше : так, в 2014 году уровень безработицы в сельской местности в возрастной группе от 20 до 24 лет - 15,8% (для городского населения - 11,3%), от 25 до 29 лет - 8,9% (для городского населения - 4,7%).

Для сельской местности также в большей степени характерна долгосрочная (или застойная) безработица . Из 1,4 млн безработных сельских жителей 35,5% в этот период находились в ситуации застойной безработицы (искали работу 12 месяцев и более). Для безработных городских жителей доля таких безработных составила 25,4%.

Отметим также, что те, кто работает в предприятиях и организациях сельской местности, чаще зависят от государства . Так, по данным 24-й волны «Российского мониторинга экономического положения и здоровья населения НИУ-ВШЭ», 58,9% жителей сел сообщают, что государство является владельцем или совладельцем предприятия или организации, в котором они работают. В поселках городского типа эта доля составила 55,2%, в городах, не являющихся областными центрами, - 40,9%, в областных центрах - 40,7%. Таким образом, именно сельчане в большей степени страдают в случае сокращения государственных расходов, недостаточного внимания к проблеме рынка труда.

Отдельно исследователи, в частности Т.Г.Нефедова, выделяют крайне характерное для современной России явление - т.н. «отходничество», т.е. возвратные трудовые миграции , когда "люди по собственной инициативе временно покидают с недельными, месячными, полугодовым ритмом свои дома и семьи ради заработков в крупных центрах и агломерациях". В данном случае мы имеем дело с "пролонгированной, ступенчатой урбанизацией", поскольку многие отходники в конце концов зачастую закрепляются в городах, переезжая в город уже вместе со своими семьями.

К тому же, этот процесс по факту вовлекает наиболее активное трудоспособное сельское население, что в свою очередь способствует дальнейшему социально-экономическому застою и депопуляции сельских территорий.

Как было указано выше, в России не распространены процессы субурбанизации и контрурбанизации в том виде, в котором они существуют на Западе, однако исследователи отмечают распространенность в нашей стране иного характерного явления - сезонной жизни "на два дома - в городе и на даче". При этом поскольку работают люди преимущественно в городах, то зачастую дома в сельской местности сохраняются постепенно мигрирующими в города бывшими сельскими жителями только в качестве дачи и личного приусадебного участка, после того как по факту они окончательно переезжают в город.

КОНЦЕНТРАЦИЯ СЕЛЬСКОГО НАСЕЛЕНИЯ: ПРОСТРАНСТВЕННЫЕ КОНТРАСТЫ

В 2016 году была проведена Всероссийская сельскохозяйственная перепись, на данный момент уже опубликованы некоторые предварительные данные. В частности, выявлено, что за последние 10 лет - с 2006 года - снизилась численность основных категорий хозяйств:

В то же время выросла средняя площадь земли, приходящаяся на одно предприятие (исключение - микропредприятия, являющиеся сельскохозяйственными организациями, а также некоммерческие объединения граждан):

Таким образом, можно сделать вывод о процессах концентрации сельскохозяйственной деятельности в течение последних 10 лет, сосредотачивающейся в рамках более крупных хозяйствующих единиц . Можно предположить, что экономический кризис при недостаточной поддержке со стороны государства еще сильнее стимулирует этот процесс: небольшие предприятия и хозяйства разоряются, усиливается монополизация в отрасли.

Укрупнение сельскохозяйственных предприятий при уменьшении их численности, во-первых, может приводить к сокращению рабочих мест в отрасли, а во-вторых, концентрация предприятий приводит и к концентрации рабочих мест на определенных территориях, что может вносить дополнительный вклад в миграционные процессы сельского населения и в дальнейшее сокращение численности небольших сельских поселений.

Проблема очаговой концентрации сельского населения давно отмечена исследователями. Например, Т.Г.Нефедова подробно анализирует пространственные контрасты в расселении россиян на сельских территориях, говоря о том, что население десятилетиями мигрировало не только в города, но и в их сельские пригороды , образовавшие очаги сравнительно более густозаселенных сельских территорий вокруг городов: "Пригородно-периферийные различия для обширной страны со сравнительно разреженным населением служат ключевым параметром организации ее социально-экономического пространства«. Нефедова приводит статистику, доказывающую, что плотность сельского населения внутри регионов европейской части России сильно снижается по мере удаления от центров.

Таким образом, помимо упомянутой выше тенденции смещения сельского населения на Юг страны, исследователи также выделяют ось «пригород-периферия». В реальности часть формально сельского населения, живущего в пригородах городов, по факту имеет очень тесные социально-экономические связи с городами, но так как в России не развит институт агломераций, статистически они по-прежнему классифицируются как сельчане.

Предварительные результаты Всероссийской сельскохозяйственной переписи 2016 года косвенно указывают на продолжение этого процесса - концентрации сельскохозяйственных предприятий и, как следствие, дальнейшей концентрации сельского населения вокруг отдельных очагов при одновременном расширении депрессивных сельских территорий, для которых характерна постоянная депопуляция.

ПРИМЕЧАНИЯ

См. Г.А. Никитина. Вымершие деревни как устойчивый феномен современности (на примере Удмуртии) // Историческая этнография: Сборник научных статей: Выпуск 5, СПб., 2014. - С. 102-106.

Уменьшение числа незаселенных деревень вероятнее всего объясняется административно-территориальными преобразованиями (например, ликвидацией сельских населенных пунктов), а не их заселением. В период между переписями 2002 и 2010 годов сельское население ДФО снизилось на 24,1 тыс. чел.

См. Т.Г. Нефедова, Н.Г. Покровский, А.И. Трейвиш. Урбанизация, дезурбанизация и сельско-городские сообщества в условиях роста горизонтальной мобильности // Социологические исследования, 2015. - С. 60-69.

См., например, статью А.Г. Вишневского, Е.А. Кваши, Т.Л. Харьковой, Е.М. Щербаковой «Российское село в демографическом измерении» (Мир России. Социология. Этнология, 2007), где указано, что только в результате преобразований 2004 года 693,9 тыс. горожан стали сельчанами.

См., например, А.А. Хагуров. О состоянии и проблемах российского села // Социологические исследования, 2012.

Для регионов СКФО, выделенного из состава ЮФО в 2010 году, этот показатель был отдельно рассчитан для 2002 года.

См. Т.Г. Нефедова. Отходничество в системе миграций в постсоветской России. Предпосылки // Демоскоп Weekly, 2015.

Там же.

См. Т.Г. Нефедова, Н.Г. Покровский, А.И. Трейвиш. Урбанизация, дезурбанизация и сельско-городские сообщества в условиях роста горизонтальной мобильности // Социологические исследования, 2015; Т.Г. Нефедова. Отходничество в системе миграций в постсоветской России. Предпосылки // Демоскоп Weekly, 2015.

Перегруппировка - с учетом действующего законодательства об отнесении хозяйствующих субъектов к малому и среднему предпринимательству в 2006 и 2016 годах.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

Именно с таким названием опубликовал свой доклад Центр экономических и политических реформ. В своей работе специалисты Центра попробовали ответить на вопрос: как и почему происходит вымирание деревень? За основу, сделанных в докладе выводов, были взяты статистические данные, работы исследователей-демографов и результаты социологических исследований.

Основными причинами уменьшения численности сельского населения в докладе были названы: более низкий уровень жизни и сравнительно высокий уровень безработицы, зачастую застойной. Не секрет, что более-менее активные деревенские жители уезжают на заработки в города, что еще больше усугубляет ситуацию. Сколько бы не говорилось с экранов ТВ о развитии сельского хозяйства, но видимо еще не время.

Следующая огромная причина оттока сельчан - недоступность объектов социальной инфраструктуры. Школы, больницы в 30-70 км от деревни, разрушенные клубы и библиотеки, отсутствие транспорта. Ну и сами жилищные условия, недостаточное обеспечение жилищно-коммунальными благами.

Стоит заметить, что этот процесс оттока сельских жителей характерен не только для России, но и для стран Азии и Латинской Америки. Связано это с гиперконцентрацией населения в столице и крупных городах. На государственном уровне уже приняты некоторые программы, которые предусматривают меры по сдерживанию депопуляции сельских территорий. Но эти меры не работают в силу того, что условия для развития сельских территорий фактически отсутствуют. А общее направление государственной политики все-таки ведет к концентрации финансов, рабочих мест и, соответственно, населения, в столице и других крупных городах.

Это исследование конечно никого не удивит. Уже давно понятно, что деревни вымирают вместе со своими стариками. Но все-таки, лично мое мнение, как непосредственно сельского жителя - это наверняка связано с приближенностью деревень к каким-то определенным городам. Вероятнее всего, к мегаполисам. Потому что реально есть с чем сравнивать и куда бежать. А в деревнях, которые находятся вблизи маленьких провинциальных городов, все не так плохо. И школы есть, и поликлиники, и досуговые центры работают. Наш деревенский хор даже на какие-то соревнования все время ездит. Я бы не сказала, что деревня процветает, но и про вымирание даже близко речи нет. Просто уровень жизни в деревне не на много отличается от ближайшего города. А вот если брать для сравнения деревни близ Екатеринбурга, то там уже давно понастроены коттеджные поселки вместо сел и деревень, что наверное тоже совсем неплохо.

В конце декабря 2016 г. на радио «СОЛЬ» в программе «Угол зрения» была поднята тема «Вымирание российской деревни: причины и последствия» . Поводом для программы стала недавняя публикация на сайте Центра экономических и политических реформ статьи под названием: «Россия — страна умирающих деревень».

Ведущие:
Александра Хворостова .

Эксперты:
Александр Мерзлов — президент Ассоциации самых красивых деревень России, директор Центра устойчивого развития сельских территорий МСХА им. Тимирязева;
Владимир Мукомель — доктор социологических наук, заведующий сектором изучения миграционных и интеграционных процессов Института социологии РАН;
Ирина Елисеева — член-корреспондент РАН, главный научный сотрудник Социологического института РАН;
Глеб Тюрин — президент Института общественных и гуманитарных инициатив, СПб.

***

Здравствуйте, уважаемые радиослушатели. У микрофона Александра Хворостова . Тема сегодняшней программы звучит следующим образом: «Вымирание российской деревни: причины и последствия». Поводом для программы стала недавняя публикация на сайте Центра экономических и политических реформ статьи под названием: «Россия — страна умирающих деревень». В ней подробно, с данными из Росстата дается описание проблемы вымирания российских деревень и говорится, что эта проблема является одной из острых социально-экономических проблем современной России. Если прочитать достаточно подробный отчет, можно сделать некоторые выводы о том, почему идет депопуляризация деревни в России сегодня, каким образом идет отток населения из сельских поселений, из деревень. Но не сказано, что с этим делать и насколько это проблема. В этом ключе мы и построим сегодня нашу программу, спросим, насколько эта проблема широка, как она решается, нужно ли ее вообще решать. Если ссылаться на доклад «Россия — страна умирающих деревень», то можно сделать вывод, что в течение лет 7 в российских деревнях может не остаться ни одной больницы, примерно через 17−20 лет могут закрыться все сельские школы и поликлиники, число этих учреждений будет сокращаться и сокращаться и сокращаться. И именно ликвидация и школ, и больниц, и поликлиник становится одной из важнейших причин дальнейшего и еще больше оттока граждан, самое главное, трудоспособных граждан в города, в конгломераты и прекращения существования сел и деревень как таковых.

Прежде всего, мы поговорим с Александром Валерьевичем Мерзловым , президентом Ассоциации самых красивых деревень России, директором Центра устойчивого развития сельских территорий МСХА им. Тимирязева.

Александр Валерьевич, здравствуйте!

Александр Мерзлов : Здравствуйте.

Неужели настолько сейчас стоит проблема, ее называет ЦЭПР одной из самых значимых социально-экономических проблем, — вымирание деревни?

Александр Мерзлов : Безусловно. Эта проблема не нова. После перестройки, по разным оценкам, до 30 тысяч деревень исчезло, многие обезлюдели, и этот процесс продолжается, к сожалению, катастрофическими темпами.

Нужно ли и можно ли остановить этот процесс?

Александр Мерзлов : По нашему мнению, безусловно, это необходимо сделать. Но, к сожалению, современная аграрная политика этому не способствует. Поскольку темпы обезлюдения продолжают оставаться очень высокими, допустим, есть программа устойчивого развития сельских территорий. Но она в основном действует на те сельские населенные пункты, которые находятся рядом с крупными объектами агропромышленного комплекса. Большинство сельских территорий не охвачено этой программой, и темпы исчезновения деревень, их обезлюдения продолжают оставаться очень высокими.

То есть, по сути, это неизбежный процесс?

Александр Мерзлов : Нет, это зависит от типа аграрной политики. Если аграрная политика ориентирована на крупные агрохолдинги, если в центре ее интересов стоят не интересы сельского сообщества, а интересы крупного аграрного бизнеса, безусловно, это фактически американская модель, все будет оставаться так, как оно есть. Сельское хозяйство у нас развивается, надои растут, урожайность тоже, но при этом состояние социальной сферы продолжает ухудшаться. Можно сказать, что бизнес продолжает концентрироваться в сельской местности. Есть страны с более социально ориентированными моделями, допустим, та же Франция, где больший акцент сделан на поддержку мелких форм хозяйствования. И это приводит и к большему разнообразию сельхоз продукции, и к лучшему уходу за сельскими пейзажами, и дает очень большой косвенный эффект в виде привлекательных рабочих мест в самых разных сферах. Наша страна достаточно большая, и для того, чтобы заниматься агропромышленным комплексом, слава Богу, у нас есть огромные просторы, где занимайся — не хочу, имеется в виду крупное хозяйство. Но, по нашему мнению, в селитебных зонах, где живут люди, в зонах с повышенными рекреационными, культурными потенциалами необходимо развивать мелкие виды хозяйства, которые будут ориентированы на качественное питание, разнообразное питание, на развитие рекреационных, туристических потенциалов. И таким образом мы сможем эти модели реализовать.

А почему бы нам в России не перенять подобную модель от той же Франции? И можно ли нам это сделать?

Александр Мерзлов : Именно для этого в свое время наш Центр устойчивого развития сельских территорий разработал самую первую концепцию устойчивого развития сельских территорий России, которая, к сожалению, получила такой индустриальный уклон. Мы инициировали такой проект, Ассоциацию самых красивых деревень России. Как раз с помощью этого проекта мы и стараемся показать, что есть другой путь, тот, о котором я вам только что сказал. Мы хотим на примере наших кандидатов показать, что есть другие возможности развивать село за счет использования внутренних ресурсов, тех огромных культурных и природных потенциалов, которые до сих пор оказываются не задействованными.

И насколько эффективна работа Ассоциации?

Александр Мерзлов : Ассоциации нашей пока 2 с лишним года. У нас есть несколько членов и несколько десятков кандидатов. Работа очень интересная. Мы считаем, что это проблема очень большая, и она требует длительного периода для решения. На наш взгляд, мы на правильном пути. Мы уже многие вещи, которые хотели отработать, можно сказать, отработали. Во всяком случае, в тех деревнях, где мы сейчас работаем, значительно увеличивается приток туристов. А когда приезжают туристы, они, естественно, с собой привозят денежки. Местному населению сейчас надо научиться делать так, чтобы они эти деньги потратили. То есть предоставить им хорошую гастрономию, хороший ночлег, хорошие программы. Сейчас всем этим мы и занимаемся. Естественно, эту проблему одной кавалерийской атакой не решить. Это требует системного подхода, и мы в самом начале пути.

А в каких регионах действует программа вашей Ассоциации?

Александр Мерзлов : Ассоциация самых красивых деревень России является частью Федерации самых красивых деревень Земли. Там очень строгие критерии, прежде всего, по архитектуре, по пейзажу. И, к сожалению, в регионах, где развит агропромышленный комплекс, мы не можем найти себе членов, кандидатов, именно потому, что агропромышленный комплекс накладывает очень большой отпечаток. Он быстро превращает исторические сельские населенные пункты в агрогородки, он их обустраивает. Но, к сожалению, с этим обустройством, с этим сайдингом теряется самобытность, аутентичность этих сельских населенных пунктов, и они теряют интерес с точки зрения туриста. Поэтому мы сейчас сконцентрировали нашу деятельность у нас, к Ярославлю и на север, особенно много в Архангельской области, у нас есть очень интересное село Вятское, наш первый член. Карелия. Также мы нашли интересные старообрядческие села и деревни за Байкалом, у Бурятии. И мы надеемся, что еще много найдем на Кавказе и в республиках на Волге. Я повторюсь, мы только 2,5 года работаем. Мы некоммерческая организация, которая в основном работала на волонтерских началах. Мы не имеет финансирования, за исключением — недавно получили президентский грант фонда «Перспектива».

Насколько сами деревни идут с вами на контакт, на взаимодействие?

Александр Мерзлов : На нас могут выйти отдельные деревни. Везде, конечно, должна быть какая-то инициативная группа, поскольку мы никого к себе в Ассоциацию не зазываем, люди должны созреть. Более того, к заявке должен быть приложен протокол общего схода граждан, где они обсудили это решение о подаче заявки и проголосовали, большинство должно быть «за ». Где есть инициативные люди, там мы получаем заявки. Плюс несколько регионов на уровне своих региональных администраций также там помогают, мы с ними подписали соглашение, и они нам помогают находить такие вот деревни и немножечко расшевелить там инициативу. К сожалению, одной из проблем является очень низкий уровень инициативы. Это последствие советской власти. Вообще успех развития села будет во многом связан с развитием самоуправления, настоящего самоуправления. Подход «снизу вверх » в реализации проектов, подобных нашему, обязательно должен быть.

Понятно, что не во всех селах и деревнях есть костяк людей, которым небезразлична судьба деревень. Как бы повернуть такое мышление постсоветского отпечатка?

Александр Мерзлов : Здесь очень много что можно сделать. Во-первых, сами наши самые красивые деревни, если у них налаживается жизнь, они сами становятся ориентиром, неким маяком для других. Это очень важно. На государственном и региональном уровне надо, собственно, начинать с образовательных программ. Допустим, в аграрных вузах у нас нет целого спектра специальностей, которые ориентированы на комплексное развитие села. У нас есть животноводы, у нас есть агрономы, овощеводы, но совершенно нет специалистов, которые бы отвечали за комплексное развитие села, его культурных и природных потенциалов. И на это надо обращать большое внимание.

Кстати, как насчет вообще молодежи, которая уже выучилась, не обязательно на агронома или смежные профессии? Возвращается ли она в свои деревни или все-таки в города уезжает?

Александр Мерзлов : Сейчас наметился некий положительный тренд. Боюсь его спугнуть, но хочу сказать, что в самые тяжелые годы, постперестроечные, я знаю, что от 4% упало количество выпускников, которые работают по специальности. Мы в своем время — я тоже закончил аграрный вуз по специальности «экономист » — все обязательно отработали в колхозах, и ничуть об этом не жалеем. Сейчас такой системы нет, да и привязывать людей смысла нет, надо стимулировать. Но опыт других стран, допустим, европейских, показывает, что тенденция обратного оттока на село, так называемая рурализация, то есть процесс обратный урбанизации, имеет место. Во многих парижских университетах студенты аграрных вузов — это горожане, которые стремятся уехать в сельскую местность, поскольку качество жизни там лучше.

Чего, к сожалению, не скажешь о наших деревнях все-таки. Давайте, наверное, подведем некий итог всему вышесказанному. Как вам кажется, возможно ли возрождение деревни у нас в России сегодня?

Александр Мерзлов : Я считаю, что этот процесс обязательно должен произойти, потому что деревня — это колыбель нашей культуры. Россия — очень сельская страна. Без прошлого не будет будущего. Если деревня не возродится, делать какие-то планы, на мой взгляд, достаточно бессмысленно. Поэтому мы обязательно должны к этому прийти. Мы на своем месте и работаем именно над этим.

Огромное вам спасибо, что вам удалось с нами поговорить в прямом эфире.

Насколько возможно возродить деревню в России, о причинах и последствиях вымирания деревень мы поговорим с Владимиром Изявичем Мукомелем , доктором социологических наук, заведующим сектором изучения миграционных и интеграционных процессов Института социологии РАН.

Здравствуйте!

Владимир Мукомель : Добрый день.

Расскажите, действительно ли проблема широка, действительно ли есть вымирание деревень или зря, может быть, раздувают эту проблему? Зачем эта деревня нужна? Раньше, понятно, раньше село кормило города. А теперь-то что? Зачем нам сейчас деревни с вами?

Владимир Мукомель : Должен сказать, что у специалистов по урбанистике нет даже четкого определения, что такое город, что такое деревня. Мы интуитивно понимаем, что это абсолютно разные среды. Да, деревня как таковая вымирает в том смысле, что сокращается число сельских населенных пунктов, сокращается численность сельского населения. Но это живой организм, это естественный процесс. Обратите внимание, что сельские населенные пункты, которые расположены в урбанизированных территориях, пригороды крупных городов, в первую очередь, они не то что «живут », они «бурно цветут ». Хотя бы Новая Москва, вспомним, что было на ее территории еще 15-20 лет назад. И так повсеместно, потому что ближайшие населенные пункты к крупным городам, там меняется сфера занятости. Сельские жители являются по существу городскими, в том смысле, что они приезжают работать в город. Для них это все равно что пригород, спальное место. Вот эти населенные пункты прекрасно выживают. Умирают те населенные пункты, где слабая транспортная доступность, где сложно добраться до города, вообще сложно выбраться оттуда. Отсюда и целый ряд социальных проблем. Пожарная техника, медицинское обслуживание, бытовое обслуживание, торговля и т. д. Люди уезжают. И этот процесс начался не сегодня. Мы вспомним, что еще в 60-70-е годы речь шла о возрождении, исчезновении и т. д., потому что эти процессы идут уже много десятилетий. Хотелось бы еще заметить, что, с одной стороны, во включенных в городскую среду сельских населенных пунктах появляется новая жизнь из-за того, что появляются новые сферы занятости, и жители городов очень часто выезжают, предпочитают жить в ближайших пригородах. Идет процесс так называемой субурбанизации. И в России мы сталкиваемся с тем, что люди, имеющие возможности, предпочитают жить в ближайшем пригороде Москвы, а работать в Москве. Точно так же, как, если вы поедете в крупные города США, в меньшей степени это Европа, вы увидите, что центр города — это исключительно деловое место. А ночью лучше в даунтауне не появляться. Большинство, средний класс живет в пригородах. Я хочу сказать, что село — это та социальная среда, которая живая, постоянно идут процессы ее трансформации, изменения, одни населенные пункты умирают, другие появляются. Многие сельские населенные пункты по мере разрастания городов входят в городскую территорию. А отсюда идет их сокращение.

Так хорошо это или плохо — урбанизация? Может быть, это и неплохо, что люди приезжают в города переквалифицироваться, работать, у них есть рабочие места, в хорошем доступе все социальные сферы.

Владимир Мукомель : Дьявол скрывается в деталях. Для кого-то это хорошо, для кого-то это плохо. Если вспомнить 60−70-е годы, то тогда шел процесс какой? Молодые люди из села призывались в армию, возвращались в село или сразу из армии уезжали в города. Оставались невесты, которые тоже тянулись в город. Или наоборот, уезжали невесты в города, а в селе оставались только молодые люди. Важно, как люди себя чувствуют в сельской среде. Если она живая, если нормальный населенный пункт, близко от города, то пусть там живут 10 человек, но они могут решать все свои социальные проблемы и они будут удовлетворены. А если это крупный сельский населенный пункт в Тьмутаракани — что там делать? Только пить.

Значит, и хорошо, что вымирают деревни где-то там, на периферии, села, до которых не добраться?

Владимир Мукомель : Хорошего, конечно, мало.

Почему?

Владимир Мукомель : Для людей, которые там живут, это процесс очень болезненный. Потому что эти сельские населенные пункты стареют. Есть множество деревень, где остались только люди пожилого, преклонного возраста. Ясно, что эти сельские населенные пункты обречены на вымирание. Кому-то хорошо, кому-то плохо. Но этот процесс естественный. Я бы говорил не только об урбанизации, но и о субурбанизации, когда идет не массовый выезд горожан в село, но этот процесс идет. Мы знаем множество москвичей, которые имеют дачи за 100, за 200, за 300 км от Москвы. И это тоже новое явление, когда деревня возрождается за счет дачников. Это феномен. Дачники приезжают на несколько месяцев, на полгода. Но благодаря им воссоздается какая-то инфраструктура — дороги, им нужны дороги. Им нужно не только транспортное обслуживание, но и доступность медицинской помощи, торговые точки и т. д. Они могут иметь сезонный характер, но это в какой-то степени способствует возрождению этих сельских населенных пунктов.

Все-таки можно говорить о том, что в скорости, буквально лет 17−20−25 максимум, вымрет село и деревня полностью, уйдут с карты России?

Владимир Мукомель : Нет, это не вероятно. Ни в одной стране мира такого не бывает, потому что сельская жизнь имеет свои прелести, и люди всегда стремятся на природу. В каком виде мы будем иметь село в середине этого века, в конце, мы не знаем. Но очевидно, что это будет другое село. Но это все равно не будет городом с его небоскребами, с его обезличенностью, со многими проблемами, которые характерны для городов, особенно крупнейших. Есть множество людей, которые предпочитают малые населенные пункты. Вспомните хотя бы Ахматову, которая говорила о том, что жить на берегу моря. Не всем это удается. Но какой-нибудь маленький населенный пункт на побережье — я не сомневаюсь, что эти места, которые и сейчас очень дорого стоят, будут востребованы на памяти нашего и следующего поколений.

Огромное вам спасибо, Владимир Изявич, за то, что вы с нами пообщались в прямом эфире.

Мы продолжаем. В общем и целом, процесс депопулизации деревень, сел, сельских поселений, конечно, не является уникальным явлением, в мировом масштабе. Конечно, есть такие проблемы и на Западе, и на Востоке. О причинах и последствиях возможного вымирания деревень мы также поговорим с Ириной Ильиничной Елисеевой , членом-корреспондентом РАН, главным научным сотрудником Социологического института РАН.

Ирина Ильинична, здравствуйте.

Ирина Елисеева : Здравствуйте.

Ирина Ильинична, мы сегодня говорим о проблеме вымирания российской деревни, о том, что это одна из острых социально-экономических проблем в современной России. Как, по-вашему, насколько широка и глубока сегодня эта проблема? И стоит ли ее как-то решать, или пусть все идет своим чередом?

Ирина Елисеева : В первую очередь, тут нужно вмешиваться средствам массовой информации. Они имеют приоритетное значение для того, чтобы возбудить и общественный интерес, и интерес управленцев к проблеме деревни. Это проблема назрела, и она стоит очень остро. При нашей огромной территории, свыше 17 миллионов квадратных километров, нам нужно иметь достаточно равномерное население. А его у нас нет. Оно у нас, как мы знаем, стянуто в города, и огромная страна практически пустая, с огромными площадями, лесными угодьями и так далее. 26% сельского населения — это вроде бы большая цифра, но, в то же время, эта цифра невелика для нашей страны. А если мы сравниваем с нашими предыдущими показателями, мы видим, что Россия прошла стремительную траекторию от аграрной страны с, преимущественно, сельским населением к стране с урбанизированным населением, с одичавшими, запущенными лесными угодьями, водными ресурсами и так далее. Поэтому нам нужно сосредоточиться на селе, нам нужно обеспечить сельским жителям доступ к медицинской помощи, образованию. И это надо делать через государственные программы, через федеральные целевые программы, и через самоорганизацию. В приоритете должны быть, конечно, муниципальные органы власти. Они тоже должны активизироваться и проводить активную политику обеспечения сохранения инфраструктурных параметров на селе. Моя позиция такова.

И насколько это сегодня реально для России — сделать все на таком действительно высоком федеральном уровне, включать какие-то госпрограммы? Ведь какие-то госпрограммы уже есть.

Ирина Елисеева : У нас есть программы. Просто все «рассеяно ». У нас есть отдельная программа поддержки сельского хозяйства. Есть отдельная поддержка малого бизнеса. Просто у нас все «распылено ».

Опять же, есть программа поддержки молодых специалистов на селе?

Ирина Елисеева : Да, конечно, есть.

Почему же она не работает на том уровне, на каком бы хотелось?

Ирина Елисеева : У нас плохие целевые показатели. Там в числителе — занятость в соответствующей сфере услуг, допустим, в образовании, а в знаменателе — численность населения. В результате получается, что программа более эффективная, чем ниже этот показатель. То есть мы сами себе «подрубаем дерево ». Мы говорим, что чем меньше занято в этой сфере в расчете на численность населения, тем больше выполнено программ. Но это же нелепость. Я понимаю, что в каких-то пределах этот показатель варьируется. Конечно, должен быть какой-то оптимум. Но нельзя же так буквально трактовать эти количественные оценки. В результате программы поддержки села сокращаются, все это оптимизируется — как мы знаем, под флагом оптимизации убираются амбулаторно-фельдшерские пункты на селе, — закрывают школы, они укрупняются. К чему мы придем? К очередному этапу обезлюдения деревни. Мы уже столкнулись со сплошь и рядом заколоченными домами. Едешь: пустые, пустые, а ранее сильно населенные, жизнеспособные деревни. А что теперь: заколоченные дома, покосившиеся избушки. В конце концов, нам жить на этой земле, нам ее надо обустраивать.

Давайте сейчас представим совершенно ужасную картину. Все поселки и деревни закрылись. Как в таком случае быть? Как восстанавливать деревни в случае, когда все уедут. Я не говорю сейчас о тех населенных пунктах, которые находятся близ больших городов — им легче. А именно отрезанные деревни?

Ирина Елисеева : Знаете, была система потребкооперации, очень мобильная, с разветвленной сетью. Были автобусные лавки, они ездили, что-то продавали, что-то закупали — яблоки, груши, мясо, — у местных жителей. Потому что не каждый может довезти до рынка, не у каждого было соответствующее транспортное средство. Так что нужно восстанавливать эту сетевую структуру. Далее, по школам. Вы, наверное, читали: в «Новой газете» была очень интересная статья про мобильные школы, когда не учеников свозят в одну школу, а учителей развозят по школам, потому что предметников не хватает. Если общий учитель в начальных классах еще найдется, то предметники, которые должны вести химию, английский язык или биологию на хорошем, профессиональном уровне — их недостает. Поэтому один учитель обслуживает несколько школ, его вот так транспортируют. То есть надо искать гибкие пути вовлечения школы, детей, подростков в систему образования, культуры, находя такие формы, разнообразить эти формы. И не стесняться того, что ты — первопроходец. Ну, давай, придумывай что-то, надо выходить из положения, не бросать же людей.

Кстати, на сайте Центра экономических и политических реформ недавно опубликовали статью под названием «Россия — страна умирающих деревень», и там подробно сказано о причинах переселения людей в большие города и умирания деревни. И одной из острых проблем становится необеспеченность жилищно-коммунальными благами. У нас не все деревни газифицированы. Справится ли страна с этими проблемами жилищно-коммунальных благ?

Ирина Елисеева : С этими проблемами, я думаю, мы долго не справимся. Сейчас главная и острая проблема — это обеспечить сельским жителям услуги здравоохранения и образовательные услуги, чтобы люди имели доступ к образованию и медицинскому обслуживанию. Потому что человек должен выживать, должен жить. А коммунальные услуги — это, конечно, актуальный вопрос, он, безусловно, решается там, где поселение входит в систему агломерации или примыкает к нему. Отдаленные поселения, конечно, будут продолжать испытывать трудности и сложности. Думаю, что в ближайшее пятилетие эта проблема точно не решится. Эти сложные условия жизни предполагают, что у человека есть здоровье, есть интерес к жизни, человек должен развиваться. Поэтому, на мой взгляд, первостепенно — это проблема здравоохранения и образования.

А вот о такой проблеме еще хочу спросить. О проблеме оттока молодого поколения. Люди уезжают в большие города за тем, чтобы получить образование: высшее, среднеспециальное, и так далее. И многие не приезжают обратно. Чем заинтересовать молодежь?

Ирина Елисеева : Опять-таки развивать промыслы и занятия на земле: и строительство, и лесозаготовку, и деревообработку. То есть то, что связано с выращиванием, с культивацией земли и природных ресурсов. Кажется, что у нас еще очень мало таких рыбных, фермерских хозяйств и других видом деятельности. И все это во многом определяется активностью и целеустремленностью муниципалитетов. Все-таки муниципальные власти должны всегда более активно проявляться на местном уровне.

Если подводить итог всему вышесказанному, по вашему, идет ли умирание деревень, и это необратимый процесс, или не умрет деревня, и мы можем говорить о том, что в сельскую местность будут возвращаться люди, и мы поднимем село?

Ирина Елисеева : Тут противоречивые тенденции. Безусловно, идет и тенденция развития предпринимательства на селе, фермерских хозяйств. С другой стороны, идут нападки на те же фермерские хозяйства со стороны крупного бизнеса, агрохолдингов, отсутствует поддержка властей и прочее. То есть борьба тенденций, и в каждом конкретном случае побеждает та или иная тенденция. Но в целом, в нашей стране формируется неблагоприятная тенденция — это, можно сказать, процесс умирания деревни, который пока что продолжается. Но я надеюсь, что он должен остановиться. Люди должны обратиться к земле. Мы располагаем таким биологическим богатством, таким разнообразием ресурсов, что мы не можем их потерять. И среднешкольное образование, и высшее должно быть направлено на осознание того, что нужно повернуться лицом к природе, лицом к земле. В молодежь нужно вкладывать эту идею обустройства земли, что это позор для нации, когда земля пустует и не используется по назначению. С другой стороны, мы не можем быть «мичуриными ». Мы не можем говорить: «Все, что может дать природа, надо взять от нее », потому что мы должны бережно относиться к природе, стараться, чтобы природа давала нам возможность воспроизводить биосферу и сохранять абсорбирующий эффект. Профессор Клейст опубликовал в журнале «Вестник Российской академии наук» статью, в которой указал, что Россия — это легкие для всей планеты, что все эти болота, ручейки и леса имеют колоссальную роль в сохранении экологического равновесия. Поэтому сельские жители, которые знают каждый кустик, каждую ягодку, и заботливо относятся к своим условиям, должны как-то активно выступить, как активная сила. Такие люди есть, но их очень мало.

Огромное вам спасибо, Ирина Ильинична, за то, что вы сумели с нами пообщаться.

Мы продолжаем. Напоследок поговорим с Глебом Владимировичем Тюриным , президентом Института общественных и гуманитарных инициатив, Санкт-Петербург.

Глеб Владимирович, здравствуйте.

Глеб Владимирович : Здравствуйте.

Как, по-вашему, насколько сегодня актуальна проблема вымирания деревень? Как с этим можно бороться? И нужно ли, вообще, эту проблему решать и бороться с ней?

Глеб Владимирович : Ну, конечно, с этим нужно бороться, потому что не хочется даже представить, что случится, если российская деревня будет утрачена. Это будет означать, скорее всего, невозможность существования страны. Россия — это, в первую очередь, огромное пространство. И если мы на этих пространствах не сможем жить, и все соберемся в десяти мегаполисах, то сохранить страну просто не удастся. Чтобы что-то сделать, наверное, нужно много шагов, много различных решений, но, в первую очередь, сегодня нужно понять, как люди, которые живут в глубинке, могут зарабатывать. Должны быть представления о некой новой экономике. Я думаю, есть несколько ключевых вещей. Это экономика, образование, здравоохранение и некий новый образ жизни. Есть набор задач, которые, в принципе, решаемы, ответ на которые может быть найдет. И огромным подспорьем может быть то, что сейчас большинство уроженцев глубинки пытаются уехать в большие города, но уже начался встречный поток, когда люди из больших городов хотят уехать в деревню. Среди них огромное количество людей: молодых, толковых предприимчивых, имеющих отношение к каким-то небольшим бизнесам, желающих создать свой бизнес, которые хотят жить в экологичной среде, чтобы ребенок бегал босиком по траве, чтобы еда была настоящей. Я думаю, что сегодня необходима такая системная работа в каких-то районах, по крайне мере, в Центрально-Европейской части, на расстоянии несколько сотен километров от большого города. Нужно создать какие-то новые «пилотные » проекты возрождения глубинки, где людям интересно жить, где есть заработок, где в это включены местные жители. Я думаю, что это абсолютно реально.

Мы говорим, что это применимо к Центральной России, а вот, например, Северный федеральный округ, Уральский Федеральный округ, Дальневосточный федеральный округ — каким образом туда привлекать жителей?

Глеб Владимирович : Это та же самая история. Люди, которые сегодня уезжают из мегаполисов — среди них масса людей, которые едут в горный Алтай, в Алтайский край, в Иркутскую область, в Приморский край. То есть это явления, которые не только вокруг Москвы. Сегодня, конечно, большое количество людей, которые хотят переехать — это «москвичи », «петербуржцы », жители других мегаполисов. Но я думаю, что это универсальное явление. Самое главное, нужно соединить несколько факторов. Вот, есть губернатор, он хочет, чтобы это произошло, он готов создать где-то какие-то условия. Есть глава района, который хочет, чтобы на его территории это происходило. И есть несколько тысяч людей, которые хотят уехать, и нужно этим людям помочь понять, что они там будут делать. Когда они туда уже отправятся, окажется, что они совершенно не готовы, тогда некоторых ждет такой суровый урок, не все окажутся к этому готовы. И некоторые возвращаются, если говорить про горожан. Но постепенно, в России, этот процесс нарастает, он идет, и появляются интересные истории в разных регионах, появляется опыт. Я думаю, очень здорово, что сегодня об этом говорят на радио, что стали появляться телепередачи. Нужно как-то все это собрать. Потому что сейчас это по большей части проекты отдельных людей, героев-одиночек. А должна быть какая-то системная история, чтобы люди из Москвы, например, поехали куда-то, и кто-то должен сказать: «Давайте к нам, давайте у нас ». Год назад мы создали группу «Вконтакте», которая называется «Клуб „Развитие территорий“». Там сейчас уже 6,5 тысяч человек. Все эти люди, как я думаю, пришли с одной целью — их интересует жизнь в деревне. Они хотят уехать в деревню или в маленький город. И подавляющее большинство этих людей — это горожане, жители больших городов.

А это в основном молодежь или люди старшего возраста? Или нельзя проследить эту тенденцию?

Глеб Владимирович : Я думаю, что это люди разных возрастов. Думаю, что есть и пожилые люди. Понятно, что многие, выходя на пенсию, думают о домике в деревне. Это, например, люди, увольняющиеся в запас. Это люди, у которых есть дети, которые, пожив в городе, начинают понимать, что семья и мегаполис — это очень трудно.

Все-таки вы сейчас говорите о таких единичных случаях, когда пресытился цивилизацией, когда хочется чего-то своего. Но все-таки это не повсеместно сегодня. Нужно ли развивать эту любовь, скажем, к деревне у современного человека, у человека, который живет в городе? Или, в принципе, это не надо делать? Кто почувствует в себе силу, тот сам уедет. Или надо развивать и в жителях городов такую тягу к деревне, к коровкам?

Глеб Владимирович : Думаю, что особенно развивать не надо, потому что эта тяга просто гигантская. Вы посмотрите на поток машин каждую пятницу, начиная с обеда: миллионы людей едут к родникам, к своим грядкам, к своим садам, к чистому воздуху. Но это 6 соток, это дача. По поводу того, что это единичные случаи, это не единичные случаи, это миллионы людей. Есть уже исследования, показывающие, что в Москве живет несколько миллионов человек, которые уехали бы завтра, если было бы куда. Количество людей сокращается, в зависимости от того, будет ли этим людям оказана помощь, помогут ли им с работой, помогут ли им с жильем. Давайте скажем так, есть, мягко говоря, сотни тысяч людей, которые уехали бы завтра, сами, за свой счет, если бы они понимали, куда ехать. Но надо говорить не только об этих людях. Мы сейчас создаем проекты, которые учат людей переезду. Часть переехавших людей создает закрытый мир. Это называется «поселение », или «эко-поселение ». Есть обычная жизнь, а есть какие-то переехавшие из Москвы или из другого большого города. Мне кажется, что рациональнее было бы, если бы развивалась вся территория. Если бы не было такого острого разграничения. И люди, которые хотят уехать, например, в Тверскую область или в Тульскую или в Вологодскую, они бы помогали местному сообществу, его становлению, развитию каких-то производств. И постепенно их число увеличивалось бы, люди были бы востребованы, это было бы поддержано властью. Для того, чтобы деревня жила, она должна стать другой.

Правильно я вас понимаю, Глеб Владимирович, что необходимы какие-то комплексные программы на региональном уровне для привлечения людей в село и в деревни?

Глеб Владимирович : Да. И предварительное обучение, и согласовывание, выстраивание диалога, партнерств, если это люди переезжающие. Надо, чтобы не получилось так, чтобы кто-то приехал, а другие люди все сметут, то, что здесь было раньше. Надо чтобы сохранились традиции. Я сейчас только что приехал из Нижегородской области, я ездил по деревням: какие поразительные там есть красоты. Там до сих пор сохранились резные ставни на домах. Есть какая-то среда — и как он была в 19 веке, так она и осталась. Это очень важно сохранить. Люди включаются в это, но они сохраняют то, что здесь было раньше, они бережно относятся к местному фольклору, праздникам, традициям и так далее. Они становятся местными. Они включаются в местное сообщество. И тогда это очень результативно. И это не может быть усвоено крупной промышленностью. Должно быть множество маленьких производств. Чтобы Россия была богатой страной, должна быть ее провинция, она должна хорошо жить. Если этого не будет, на одной нефтяной отрасли страну содержать нельзя.

Глеб Владимирович, рамки нашей программы не позволяют нам с вами дольше пообщаться. Я благодарю вас за то, что вы сумели пообщаться с нами в прямом эфире. Спасибо вам, огромное. Всего доброго, до свидания.